Читать «Возвращение на Голгофу» онлайн - страница 126

Ночевал Орловцев в доме комбата, который в этом захолустье сумел устроиться лучше, чем старшие офицеры штаба фронта в Шталлупенене. Спал он глубоко и спокойно, словно в ожидании чего-то важного. Утром он спешил — к вечеру его ждали в штабе фронта. Комбат снова выделил Орловцеву для разъездов Кольку с его лошадиной тягой. Теперь они отправились в местечко Вальдаукадель, где неподалеку, в поле, совсем рядом с дорогой, находилось военное кладбище. Орловцев непременно хотел осмотреть и его. Через час лошадь втащила сани на горку, и слева метрах в двадцати от дороги показалось кладбище, обсаженное кустарником. Колька остановил лошадей, прижавшись к краю дороги напротив входа на кладбище. Орловцев подошел к калитке и в нерешительности остановился. Стоял долго, осматривая округу, глубоко втягивая воздух, затем поднял голову и до головокружения глядел на белые облака, плывущие на восток. Необъяснимое волнение сковывало его. Наконец, он решился, открыл калитку и шагнул на кладбище. Стремительно пошёл в центр, где возвышался заиндевевший обелиск. Слева от него из снега торчали бетонные немецкие кресты с высеченными надписями. Две террасы с подпорными стенками из валунов и узкие дорожки разбивали кладбище на несколько частей. На террасах над немецкими погребениями стояли мемориальные плиты с эпитафиями, выбитыми узким готическим шрифтом.

Справа от обелиска Орловцев увидел десятка два вертикально стоящих плит с православными крестами и надписями по-немецки, говорившими о числе похороненных в братских могилах русских. Какая-то сила властно потянула его в сторону русских захоронений. Он сделал десяток торопливых шагов, затем побежал, запнулся за валун и, перевернувшись несколько раз, прокатился вниз на несколько метров, уткнувшись головой в сугроб, наметенный у плиты. Никакой боли он не почувствовал, отер снег, залепивший глаза, и прямо перед собой увидел плиту, которой немцы отметили братскую могилу русских, погибших в сентябре 1914 года. Орловцев лежал перед кладбищенской плитой на мягком, легчайшем снежном одеяле, как на облаке, плывущем в бездонном голубом небе, и рядом с ним плыли души трехсот тридцати двух русских солдат.

Он не знал, сколько времени пролежал на этом белом облаке в странном, затягивающем трансе, но, похоже, долго. Снег под ним растаял, и офицерская шинель отличного сукна пропиталась талой водой. Орловцев встряхнул головой, сгоняя наваждение, поднялся, потянувшись каждым суставом.

«Здесь, здесь лежит Юрий, убитый тридцать лет назад, 12 сентября. Здесь он лежит…» — звучало в голове Орловцева. Сладкая глубокая боль проникла в него от левого плеча вниз в подреберье. Эта тягучая боль, пронзавшая его всё глубже и глубже, не уходила. Да и он сам не хотел избавления от нее и стоял недвижно, парализованный этой болью. В мозгу стучало: он лежит здесь, я нашёл его, мой семейный счёт с той Великой войной завершён, теперь я знаю, где закончился путь младшего брата…