Читать «Возвращение на Голгофу» онлайн - страница 108

Парикмахер намылил его огромный череп и занес над ним бритву. Генерал провалился в дрёму. Мог ли он что-то выстроить лучше после Гумбиннена? Наверное, мог. Решительно замкнуть командование кавалерийским корпусом и дивизиями на себя? Не дожидаться запоздалых и сомнительных приказов командующего фронтом Жилинского, а действовать по собственной инициативе? Бросить войска на юг, навстречу корпусам Самсонова в направлении Алленштайна на пять дней раньше? Да, сделать всё это он мог. И пару лет назад, не задумываясь, сделал бы. Но сейчас… Сейчас на его высокой должности ему надо быть очень осторожным, учитывать каждую мелочь в расстановке сил в Ставке Главнокомандующего, в штабе фронта, учитывать интересы командиров частей его армии, имеющих доступ к министру Сухомлинову и даже в царский дворец. Он вынужден страховаться, ждать приказов. Всё это лишало сил, уверенности и отнимало время. Если бы он только мог забыть обо всех этих дворцовых сложностях и быть свободным в выборе решений, как десять лет назад в Китае!

Генерал очнулся, когда парикмахер горячим полотенцем начал промокать его лицо и голову. Шрайбер откланялся. Вот и в этот раз горло генерала осталась невредимым. Дежурный офицер доложил, что автомобиль великой княгини прибыл и вся колонна готова к движению. Ренненкампф надел серую генеральскую шинель, взял папаху, спустился в холл. Хозяин отеля подобострастно кланялся, провожая его до выхода.

— До свидания! Через две недели я вернусь, — на ходу мрачно бросил генерал и вышел из отеля.

Стояло ясное, но прохладное сентябрьское утро. Осмотрев с высоких ступенек колонну машин, он громко поздоровался со всеми и прошёл к своему автомобилю. Прозвучала команда «по машинам», командующий махнул рукой, колонна тронулась. По городу двигались медленно, мимо разрушенного железнодорожного вокзала, мимо огромной товарной станции по дороге на Гумбиннен.

Город, оставляемый его армией, замер то ли в ожидании прихода своих войск, то ли в страхе перед уходящей, но грозной русской силой, ещё опасаясь выразить и свою радость от окончания оккупации, и презрение к уходящим оккупантам. Генерал не держал зла на этот город и считал, что обошёлся с ним бережно. Его солдаты не взрывали мосты, не жгли магазины, не грабили винные склады и не насиловали женщин. Язык города был его родным языком, и он не питал к городу и его жителям ненависти. Он делал вид, что равнодушен к населению, но в глубине души его беспокоило, что жители города думают о нём сейчас и будут думать через десятилетия. Он брал из жителей города заложников, грозился расстрелять их, но никого не расстрелял и всех освободил.

С запада, уже довольно близко, доносилась артиллерийская канонада и сухой стрёкот пулемётов. Почти сразу же за городом командующему указали на артиллерийский парк, который немцы накануне подвергли бомбардировке. Он приказал остановиться, вышел из автомобиля, подошёл к машине, следовавшей за ним. Открыл дверь и пригласил Марию Павловну осмотреть место, куда прошлой ночью цеппелин сбросил бомбы. Мария Павловна нехотя, опираясь на руку генерала, вышла из машины. Они перебрались через канаву, прошли вдоль поля и зашли на территорию парка. Картина разрушений, разбросанной и исковерканной техники была тягостной. К машинам они вернулись в подавленном состоянии.