Читать «Военная разведка России от Рюрика до Николая II. Книга I» онлайн - страница 79

Куропаткину был выдан заграничный паспорт на имя коллежского асессора Александра Николаевича Ялозо, подписанный Петербургским генерал-губернатором Треповым. На Босфоре “должен был появиться в качестве скупщика скота”. В провожатые начальником штаба военного округа ему был выделен “секретный агент — турецкий подданный Ахмет Заиров”. Правда, для того чтобы оградить Куропаткина “от возможной измены с его стороны, семья Ахмета, проживавшая в Феодосии, была с его согласия арестована”.

Невзирая на многочисленные трудности, с которыми пришлось столкнуться Куропаткину, секретная миссия завершилась успешно.

Подобные командировки не были исключением. В “Докладной записке по Главному штабу”, составленной в Канцелярии Военно-ученого комитета 18 января 1894 года, констатировалось следующее:”.В округах Виленском. Варшавском и Одесском за последние два года для собирания негласных сведений широко применялась система секретных командировок офицеров за границу...”.

Офицеры, выезжавшие в краткосрочные командировки за границу с разведывательными целями, должным образом по выполнению разведывательных задач, особенно в плане скрытия своей принадлежности к разведке, по вопросам соблюдения мер конспирации также практически не инструктировались. Порой это приводило к их раскрытию перед местными властями, что снижало эффективность этой категории сил и средств военной разведки в целом.

К чему приводило пренебрежение специальной подготовкой разведчиков, видно из следующего курьезного случая. 10 июля (23 июля) 1895 года германский кайзер Вильгельм II писал российскому императору Николаю II:

“...Случиюсь одно происшествие, о котором, мне кажется, я должен сообщить тебе. Став известный среди нашего офицерства, оно произвело очень неприятное впечатление.

На борт”.Грозящего” — судно, на котором я пригласил адмирала Скрыдлова и его капитанов пройти канал (речь идет о торжестве открытия Кильского канала — Примеч. авт.) тайный образом были приняты два инженерных офицера, о присутствии которых ничего не было заявлено нашим властям. Старшим был полковник Бубнов. Офицеры эти вместе с лейтенантом, специалистом этого дела, имевшим большой фотографический аппарат, все время делали снимки с наших фортов и батарей, заметки и рисунки, и наконец, когда Скрыд-лов заметил, что мой морской атташе был очень удивлен, увидя на судне совершенно незнакомых людей, — они были ему представлены, как два управляющих водными работами и водными путями В Киле поведение Бубнова сдела зось настолько подозрительным, что полиция и жандармы стали за ним следить Он ходил переодетым в штатское платье и шатался вокруг укреплений, что иностранцам строжайше воспрещается”.

“Я полагаю, — пенял Николаю II германский кайзер, — что не совсем красиво, будучи приглашенным в качестве гостя и присутствуя на празднике в чужой стране, открывшей вам гостеприимно двери и пустившей вас в свою военную гавань, злоупотреблять гостеприимством, шпионя у своего друга, да еще надевая при этом личину. Последствием этого будет то, что к русским военным судам будут относиться с большим недоверием и создастся тягостное настроение, о котором я очень сожалею и которое я надеюсь преодолеть...”.