Читать «Во имя Боби» онлайн - страница 2

Но едва я начала засыпать, все внезапно нахлынуло вновь: я вспомнила, как Боби впервые спросил мою сестру, отчего она с ним плохо обращается, и сестра — святая, это все говорят, — уставилась на него, словно услышав что-то смешное, и даже расхохоталась, а я… я тоже была там, заваривала мате, помню, что Боби не рассмеялся. Наоборот, он погрустнел и упорно добивался ответа… ему было тогда семь лет, и малыш поминутно задавал странные вопросы, как все дети; однажды он спросил, чем деревья отличаются от людей, я пожала плечами, а он воскликнул:

— Но тетя, они же одеваются летом, а раздеваются зимой!

Я просто рот разинула, вот тебе на… нет, Боби, конечно, не вундеркинд, но все же… Так, значит, я говорила о Боби… сестра тогда была потрясена, она никогда не обращалась с ним дурно, она ему так прямо и заявила: дескать, разумеется, она бывает с ним строга, но лишь иногда, когда он плохо себя ведет или болеет и нужно заставить его делать то, что ему не по душе; но ведь и мама Хуаниты, и мама Марио Пансани, когда надо, проявляют строгость… однако Боби смотрел на нее по-прежнему грустно и наконец объяснил, что это бывает не днем, а ночью, когда он спит, и мы обе остолбенели. Потом, не помню кто, кажется, я принялась объяснять ему, что нельзя винить людей в своих снах, его просто мучил кошмар, не стоит переживать. В тот день Боби не стал настаивать, он вообще всегда с нами соглашался, его нельзя назвать трудным ребенком; но через несколько дней он проснулся, плача навзрыд, а когда я кинулась к его кроватке, обнял меня и не захотел ничего рассказывать, просто плакал и плакал, наверняка он видел еще один кошмарный сон… а в полдень за обедом Боби все вспомнил и снова спросил сестру, почему она так плохо ведет себя по ночам. На сей раз сестра приняла его слова близко к сердцу и сказала, что Боби уже большой и в состоянии отличить сон от яви, а если он будет настаивать, она пожалуется доктору Каплану: наверно, у Боби глисты или аппендицит, и надо лечиться. Я почувствовала, что Боби вот-вот расплачется, и поспешила растолковать ему еще раз, что такое кошмары; он должен понимать: мама любит его больше всех на свете, даже я его так не люблю; Боби выслушал меня с очень серьезным видом, утер слезы и сказал, что, конечно, он понимает, встал со стула и поцеловал мою сестру, которая пребывала в полной растерянности, а потом задумался, глядя в пространство; в тот же вечер я разыскала Боби во дворе и попросила рассказать мне все без утайки, ведь я его тетя, и он может довериться мне как самому близкому человеку; не хочет рассказывать маме — ладно, но пусть тогда поделится со мной. Говорить ему явно не хотелось, однако наконец Боби промямлил, что, дескать, ночью все по-другому, упомянул про какие-то черные тряпки, сказал, что он не может пошевелить ни рукой, ни ногой… у кого хочешь бывают такие сны, но в кошмарах Боби фигурировала именно моя сестра, которая стольким ради него пожертвовала, и я упорно ему это твердила, и он, конечно же, был согласен, безусловно согласен.