Читать «Внуковский лес» онлайн - страница 28
Александр Константинович Кожедуб
— Вы из самой Москвы? И что говорят там? — он показал глазами на потолок.
— Но вы ведь смотрите телевизор.
— Лучше бы я его не смотрел... — секретарь тяжело вздохнул. — Полный вакуум. Что хочешь, то и делай. А люди ведь это чувствуют и тоже не хотят работать. Может, в Москве не так?
— Рыба гниет с головы. Надо что-то менять, но никто не знает, что именно.
— Стариков надо менять!..
Он осекся. Я с ним был полностью согласен. Черненко на посту генсека выглядел удручающе. У страны с таким руководителем не было никаких перспектив.
— Горбачев вроде готов к переменам, — сказал я.
— Он-то готов, а мы? — секретарь побарабанил по столу пальцами. — Неужели там не понимают, что земля уходит из-под ног?
Подобных откровений в кабинетах секретарей до сих пор мне слышать не приходилось.
— Хуже всего, — посмотрел я на секретаря, — что в магазинах пусто. — Куда все девалось?
— Если б я знал...
"Не может быть, — подумал я, — чтобы кремлевские старцы не знали, что творится в их хозяйстве. А если знают, значит, у них есть план".
Мы с секретарем распрощались, и я ушел в сквер над Днепром. Это было мое любимое место в городе. С высокого берега открывался вид на луг над рекой. За ним сизая полоса леса. Справа трубы мебельной фабрики и метизного завода. И что бы ни произошло, все так же будет катить свои воды к далекому морю река. Будут покачиваться на стремнине лодки рыбаков-язятников. Будет уходить в темную часть сквера, держась за руки, парочка. Будут пронзительно кричать, гоняясь друг за дружкой, чибисы. Жизнь быстротечна, но и нескончаема...
Глядя на весь этот широкий простор, я убеждал себя, что все будет хорошо. Мир, конечно, когда-нибудь провалится в тартарары, но лично тебя это не коснется.
А перемены начались уже и во Внукове.
Буфет переехал из деревянного дома кастелянши в другой, поменьше. В нем уже не было столов с белоснежными скатертями. Мрачная Нина Степановна стояла за примитивным прилавком и покрикивала на писателей, бредущих к ней по гнилым половицам. Она хорошо понимала, что возврата к скатертям уже не будет.
В котельной стали хуже топить.
— Угля нету, — сказал Николай Иванович, когда я ему пожаловался на холодные батареи. — А без угля какое тепло? В конторе вон одна Галя осталась.
Я пошел в контору. Действительно, за столом в углу сидела Галя.
— А где народ? — спросил я.
— Уволились, — пожала плечами Галя.
— И Володя?
— Он мебель таскает.
Володя был директором нашего поселка. Это был шустрый малый лет тридцати пяти. В лучшие времена под его началом в конторе трудились до десятка девиц. На самой красивой из них он женился, — и вот в конторе одна Галя, самая, пожалуй, страшная.
Пару дней назад я и впрямь видел Володю, который с каким-то мужиком тащил по заснеженной дороге диван.
— Зачем ему мебель? — поинтересовался я.
— Продаст! — удивилась Галя. — Уже почти ничего не осталось. Вам кресло не надо?
— Надо, — сказал я.
— Пойдемте, выдам. Хоть что-то от ворья убережем.
Я знал, что диван, украденный Володей, мелочь по сравнению с тем, что растаскивают сейчас настоящие хищники. Вчера было заседание ревизионной комиссии, на котором шла речь о Литфонде. Там было что красть. В автохозяйстве, например, по остаточной стоимости были распроданы сорок две единицы техники. А в Сочи таинственным образом исчезли несколько гектаров земли, выделенных Литфонду для строительства Дома творчества. Да и уже существующие дома творчества сильно уменьшились в размерах. Кто грел на этом руки, можно было только догадываться.