Читать «Внешняя политика России эпохи Петра I» онлайн - страница 96

Петр не ошибся в своих расчетах. Стратегическая информация, представленная Беретти-Ланди, указывала, что Испания, несмотря на поражение ее флота, будет продолжать войну и в 1719 году. Кроме того, можно было надеяться и на содействие Мадрида в вопросе русско-шведского мира, что было желательно, так как проанглийская партия в шведском правительстве всячески затрудняла усилия барона Герца.

Как только Альберони стало известно о просьбе Петра, он незамедлительно послал в Стокгольм Патрисио Лавлеса, передав ему чек амстердамского банка на сумму 200 тыс. талеров. Альберони понимал, что после разгрома испанского флота победа или поражение Испании находятся в прямой зависимости от успеха или провала Аландского конгресса. Он писал Челламаре, что «можно считать Англию и императора побежденными, а французское влияние нейтрализованным, если северные державы объединятся с Испанией».

Французской дипломатии стало известно о миссии Лавлеса, о чем Дюбуа немедленно известил Лондон, предлагая английским агентам задержать его под любым предлогом. Лавлес был арестован в Дании, но по настоянию русского правительства освобожден. По словам Куракина, «Лавлес был взят от датчан и от них отправлен в Санкт-Петербург». После консультации с Петром Лавлес выехал в Гамбург, чтобы выполнить возложенную на него задачу. Перед отъездом Шафиров сказал ему, что «царь с удовольствием увидит его в звании представителя Испании, но поручил ему сохранить все в тайне, говоря, что если англичане и голландцы узнают об этом, то могут помешать его выполнению».

Тем временем во Франции произошло событие, которое внесло существенные коррективы в уже одобренный Петром проект мирного договора со Швецией. Крупная военная неудача Испании привела в замешательство сторонников Филиппа V во Франции, чем немедленно воспользовался регент. В конце августа 1718 г., опираясь на верные ему гвардейские части, герцог Орлеанский разгромил испанскую оппозицию в парламенте и правительстве и полностью овладел положением в стране. В сентябре того же года Франция разорвала дипломатические отношения с Испанией и объявила ей войну.

Петр сразу же понял серьезное политическое значение «орлеанского» переворота. В письме русским уполномоченным на Аландском конгрессе он указал, что надежда на Францию как на эвентуального союзника России не оправдалась. Поэтому русское правительство уже не может брать на себя обязательства содействовать Швеции против Англии в возвращении ей Бремена и Вердена, поскольку это может втянуть Россию в войну не только с Англией и Австрией, но и с Францией, от которой, по словам Петра, «прежде в сем деле помощи ожидать надлежало». Царь прекрасно понимал, что его решение поставит под вопрос мир со Швецией, однако идти на войну с западными державами, которую грозил принести союз с Карлом XII, у него не было ни малейшего желания. Конечно, перспектива вмешательства Тройственного союза не исключалась и в случае возобновления войны со Швецией, но этому препятствовала война с Испанией. Удивительная политическая интуиция подсказывала Петру, что, чем упорнее будет сопротивление Испании, тем стремительнее будут действовать центробежные силы внутри этой коалиции и тем труднее будет Англии направить ее против России.