Читать «Влас Дорошевич. Судьба фельетониста» онлайн - страница 74

Участие Дорошевича в составлении сборников Веселого Москвича могло быть прояснено, если бы сохранились какие-то конкретные свидетельства о его сотрудничестве с Пастуховым в первой половине 80-х годов. Николай Пастухов стал издавать свою газету в 1881 году, когда для шестнадцатилетнего Власа только началась самостоятельная жизнь. Издатель нуждался в сотрудниках, и он мог использовать способного подростка в качестве подмастерья — поручать составление развлекательных сборников, корректуру. Более чем вероятно, что в эту же пору в «Московском листке» анонимно изредка публиковались какие-то маленькие вещицы Власа — сценки, шутки, стихи. При всем том, что любой заработок тогда имел для него принципиальное значение, самолюбивого Власа такая «подручная» и безымянная роль, разумеется, не могла устроить. Одним словом, если и было какое-то сотрудничество с Пастуховым и его «Московским листком» в самом начале 80-х годов, то более чем кратковременное, дававшее возможность вместе с другими занятиями — актерство, репетиторство, физические работы и проч. — буквально заработать на кусок хлеба. Не более. Здесь даже о признаках какого-то самостоятельного творчества говорить нельзя. Приходилось браться за любую работу.

Таким было начало…

Но он, конечно же, мечтал о большем. Мечтал о славе. О том, чтобы стать большим, знаменитым писателем.

Глава IV

ПРОФАН В МИРЕ «РАЗВЛЕЧЕНИЯ» И «МОСКОВСКОГО ЛИСТКА»

О, эти юношеские мечты стать знаменитым писателем, печататься в известных и, конечно же, толстых журналах! В иронии, с которой он, двадцатидвухлетний и уже заметный сотрудник московской юмористической прессы, пишет об этом неудержимом стремлении в большую литературу, есть отзвук несомненной горечи: «Я должен сделаться писателем <…> Меня гонят за неплатеж с квартиры, кухмистерша отказывается давать мне обед, прачка не отдает белья… Ведь не поступать же мне в музыканты, когда я не умею играть ни на каком инструменте! <…> Меня прогнали со службы, потому что у меня дурной почерк, но ведь для писателя не нужен хороший почерк <…> Пять копеек за строчку! <…> Я должен сделаться писателем».

Монолог, называющийся «Литератор поневоле», имеет подзаголовок — «Откровенно — так откровенно». Но это откровенность особого рода. Настаивая на неизбежности своего «литературного» выбора ввиду непригодности к прочим занятиям, автор одновременно демонстрирует легкость, с какой в принципе можно удовлетворять свою страсть к сочинительству. Желаете исторический роман? Как говорят нынче, нет проблем! Вот вполне подходящее название: «Между дыбою и поцелуем». И начало соответствующее: «В конце XVIII века в пышных хоромах именитого боярина Телефонова царил мрак». Впрочем, автор тут же признается, что «не силен в истории», а потому лучше «писать роман бытовой — для этого не нужно знать ничего». Название нового сочинения «из современной жизни» не хуже прежнего — «Между пропастью и бездной». И начинается оно соответственно: «Было майское утро. Птички пели. Дина склонила свою чудную головку на мощное плечо честного Андрея и прошептала: „Люблю!“» Но и эта сентиментальность была отвергнута. Далее предлагаются: «В навозе» — «роман из московской жизни, в котором читатели увидят много знакомых им лиц», «Кто убийца?» — «роман из криминальной хроники», «Кверху ногами» — «большой фарс с пением, танцами, фейерверком, барабанным боем и пр.» и даже стихи «В альбом ей», представляющие «пробу пера из гусиного крыла».