Читать «Влас Дорошевич. Судьба фельетониста» онлайн - страница 66

Я завидовал их костюму, богатству…»

К этому периоду его буквально бедственного положения относится ставшая хрестоматийной история о том, как он продал начинавшему книготорговцу И. Д. Сытину переделку одной из повестей Гоголя. Спустя многие годы Иван Дмитриевич не раз рассказывал о ней разным литераторам, и, соответственно, случай этот попал в их воспоминания в разных вариациях. Сам же Сытин изложил его в своих мемуарах через сорок с лишним лет после случившегося и, естественно, не мог быть точен в деталях. Он рассказывает, как в лавку к нему на знаменитом Никольском рынке в Москве, где подвизались нищие сочинители «народных книг», которые сами купцы-издатели называли «листовками», за два дня до Рождества «зашел молодой человек или, точнее сказать, мальчик лет 14–15», одетый «не по сезону: длинный, с чужого плеча сюртук, осенняя шляпа с широчайшими полями и на ногах валяные боты». Посетитель признался, что недавно изгнан из училища за то, что «разные шутливые штучки на учителей писал», теперь очень бедствует и потому предлагает купить у него рукопись под названием «Страшная ночь, или Ужасный колдун». Сошлись на пятнадцати рублях. Молодой человек еле нацарапал замерзшей рукой расписку: «Власий Дорошевич». Рукопись пошла в набор, но спустя некоторое время поднял тревогу корректор, обнаруживший, что «это повесть Гоголя». Однако вскоре объявился продавец рукописи и предложил «переделать» все сочинение. Но Сытин, решив, что «лучше Гоголя» не получится, предложил всего десять страниц переделать «по-новому, чтоб скандалу не было».

Несколько иначе выглядит эта история в передаче литератора А. С. Пругавина. Сытин рассказал ему, что приказал рукопись, слово в слово совпадавшую со «Страшной местью» Гоголя, «переделать на свой лад, кое-что убрать, кое-что прибавить». И упомянул точное название, под которым книга без указания имени автора вышла в мае 1884 года, — «„Страшный колдун“, или „Кровавое мщение“. Старинная повесть из казачьей жизни». Сейчас, конечно, нет возможности установить подлинные детали этой истории. Но сличение текстов гоголевской «Страшной мести» и сытинского издания «Страшного колдуна» дает все основания утверждать, что Влас подошел к делу творчески. Практически был создан своеобразный «римейк». Имена главных действующих лиц изменены незначительно (есаул Горобец превращен в Городца, его названый брат Данила Бурульбаш превратился в Данилу Бурульбаха) или сохранены целиком, как в случае с женой Данилы Катериной. Суть переделки в том, что к тексту Гоголя, представляющему собой ряд не связанных жестким сюжетом картин и в большей степени подчиненному ритму народного поэтического произведения, дописаны усиливающие сюжетную интригу сцены. Более очевидными стали мотивы поступков героев. В манере этой отразилось характерное для лубочной литературы «стремление рассказать о том, что осталось в подтексте» оригинала. Влас сочинил рассказ Городца, из которого становится ясно, что сделало их с Данилой назваными братьями: во время сражения с крымскими татарами Данила спас Городца. В целом поэтическая неопределенность гоголевских образов приобрела конкретные, знакомые читателю черты героев и мотивов из волшебной сказки. Тут и огнедышащий змей, и полный чар лес, и заколдованный клад… Есть и доступная простому читателю эротика, и держащие его в напряжении приключения. Все это, разумеется, потеснило лирические и эпические элементы в повести Гоголя, в тексте лубочного римейка нет характерных народных песен, исключены лирические отступления («Чуден Днепр при тихой погоде…»). Мистические намеки в сцене ворожбы в башне заменены традиционной образной конкретикой, воплощением которой являются колдовская книга, черепа, утварь из костей… Страницы, рассказывающие о посещении Данилой башни колдуна, — это уже настоящий триллер с элементами восточной эротики.