Читать «Влас Дорошевич. Судьба фельетониста» онлайн - страница 495

Если верить Кольцову, то сначала Дорошевич «был временно помещен в Доме литераторов, а затем в доме отдыха на Каменном острове (бывш. дворец Половцева)». Здесь «тишина, размеренный образ жизни и хорошее питание значительно оживили и подняли настроение тяжело больного и подавленного врангелевским режимом писателя.

Понемногу стал он совершать прогулки по лесу. Посещал „районные спектакли“ в бывшей „Вилла-Родэ“. Обитатели Каменного острова издали узнавали большую, тяжело бредущую фигуру Дорошевича. Палка, неизменная, уже выцветшая и потрепанная панама. Гулял В.М. с кем-нибудь из соседей по „отдыху“ — неуклюжим слесарем или седеньким генералом-„военспецом“.

Навещавшим его он гудел с обычной полуулыбкой:

— Хорошо здесь. И, главное, народ занятный все живет. Молодость свою вспоминаю.

К осени Дорошевич оживился. Попросил достать ему заграничную русскую прессу, привезти его любимые „Матэн“ и „Тан“… Он решил выступить с рядом фельетонов в советской и заграничной прессе. Писал нервно, урывками, уничтожая большую часть написанного.

Тогда были набросаны „Красные и белые“ (см. „Смена вех“), тогда же был начат большой фельетон о голоде для специальной „голодной“ однодневной газеты, предположенной к выпуску в Петрограде.

Одновременно с этим Дорошевич носился с мыслью написать большую лекцию о Николае II, с которой он хотел выступить в Доме литераторов.

На Каменном Дорошевича ежедневно навещала жена, артистка О. Н. Миткевич, бывали В. Муйжель, И. Лежнев, Мих. Кольцов, А. Амфитеатров и больше никто».

Вряд ли Кольцову были известны перипетии семейной ситуации Дорошевича. А вот Амфитеатров знал: «Возвращение Власа Михайловича с юга в Петербург — такой „зеленый ужас“, такое надругательство над большим, доверчивым человеком, что не хочется рассказывать… Скажу только, что, возвратясь внезапно, в ночное время, Влас долго не мог быть впущен в свою квартиру и больше часу сидел — больной, в полуобмороке — на лестнице, пока что-то там внутри приводилось в пристойный для глаз хозяина порядок. А назавтра он был препровожден в дом отдыха — без единого рубля в кармане».