Читать «Тихий Дол» онлайн - страница 20

Бессловесный же Степка – Пак – студент училища имени Гнесиных, собирал фольклор. Он пал жертвой собственной музыкальности и селивановского корыстолюбия. Старик засек его в Козлово. Убедившись, что кроме "петь, позалуста" и "иссо рас петь", инородец не сможет никому ничего сказать, он заманил его на разъезд и раздвоил уже преднамеренно, причем Степка, будучи приверженцем хинаяны (в училище он на всякий случай считался атеистом), абсолютно невозмутимо отнесся к тому, что произошло. Пока красный от злости Васька пел частушки, а дубликат подыгрывал на флейте, он сидел на чердаке, а когда старик, спровадив собирателя обратно в Козлово, велел слезать, слез и попросил спеть еще.

– А старик… Кстати – старик! Вы знаете, что это за особь такая – Селиванов?

– Знаю,– сказал Щеглов.– Шпион.

– Вот те раз… Почему шпион?

– А я почему-то… Из-за Грига, наверно,– с азартом признался Юлий Петрович.– Я почему-то вот чего думаю: вот представьте – старый шпион, давным-давно заброшенный, так? Какой-нибудь, знаете, такой норвежский. Неважный. Наши, скажем, его раскрыли, но хотели нащупать связь. А те поняли. Но не хотели, чтоб наши догадались, и приказали законсервироваться. А наши, скажем, тоже поняли, что к чему, и все равно не трогали, чтоб там сомневались. Ну и так далее. Короче, он-то – в стороне. И вот представьте: сперва внедрился, то есть жил по-нашему, потом законсервировался – совсем уж по-нашему, дела всякие, заботы, премии там… Может, и забыл уж, что шпион. Только скрываться привык, и музыка – юность вспоминает, ностальгия. А?

– М-да…– после некоторого молчания сказал Беркли.– Вы кто? Бухгалтер?

– Снабженец. Хотите еще сухарь?

– Хочу. А по образованию?

– По образованию филолог,– опять признался Юлий Петрович.

– Естественно! – усмехнулся Беркли.– Нет, знаете, вы – хороший человек. И как хорошему человеку могу вам сказать, что Селиванов не шпион, а будущий ваш помещик. И в этом вы сами можете убедиться, потому что, слава тебе, Господи, минула весенняя ночь…

По его наблюдениям, у старика появилась мысль об автономном хозяйстве. Земли на разъезде достаточно. Сеять рожь Селиванов уже пробовал. Осталось нафуговать побольше беспаспортных работников и перекрыть дороги.

"Весенняя ночь…– думал Юлий Петрович.– Почему весенняя? Ах, да – Басё…"

Он обернулся к окну и увидел, что прошло не просто время. Свечной огарок в кружевных потеках коптил длинным фитилем. Бледный – нет, еще не рассвет – бледный край ночи, как край облака, только обещал небо после себя. И Юлий Петрович понял, как хорошо, когда можно кому-то об этом всего-навсего сказать.