Читать «Виктор Загоскин боится летать» онлайн - страница 15

Что ж ты, Борька! Тебе ли было дать слабину?!

Мальчишка. Оказалось – мальчишка неразумный.

Борис тем временем что-то говорил. Густо сыпал жестами. Сидел, а выглядел так, будто бежит куда. Будто гонятся за ним, в шею дышат.

– К тому же остохренела система эта тухлая. Деньги в карманы мне пихают. Как чаевые гардеробщику. Надоело. А не будешь брать – ноги протянешь. Никогда тут по-людски не устроится – так и будет всегда. Это мне уже ясно… Да ладно! Проехали!

– А там, ты думаешь…

Замахал, соглашаясь, руками:

– Понятно, и там то же! Но там… там хотя бы… море. Близко. Я хотел сказать, – наморщив лоб, Борис сжимал и разжимал ладонь – будто ловил за скользкий хвост непослушное вёрткое слово.

– Да понял я, понял! Море близко!

Борис притих. Нахлынуло, видимо, остужающее смущение после недавней, нараспашку, искренности. Остывает, возвращается. Борис отпил кофе, сказал спокойно, даже как-то вяло:

– Что ты киснешь, Вить? Всё у меня будет хорошо, как надо. Увидишь. А нет – так обратно вернусь, какие проблемы?

Вернётся. Скорей всего вернётся. Но если вернётся – то наверняка надломленным. Покалеченным неудачей вернётся.

– Куда ты? Куда прёшься? Чего не сидится тебе?

– Так… объяснил же… И… решено уже, Вить. Так нужно.

– Нужно…

– Да, Вить.

– Слушай, кто тебе мешает, если уж приспичило, хоть каждый год туда, на рыбалку…

– Вить, я ведь всё тебе объяснил.

– Не объяснил! Ни хрена ты мне не объяснил! Не пойму я твоего бег ства. Если бы у тебя что-то серьёзное было на уме. А то ведь ребячество! Химера!

Борис тихонько крякнул, затылок потёр: ни к чему ему эти братские митинги. Ему бы сейчас встать и уйти, да неудобно. Не ожидал Боря, что придётся здесь, в аэропорту, неприятные разговоры разговаривать. Может, оттого и рванул так, не прощаясь – чтобы этого избежать…

Наверняка и про Диану не станет спрашивать. Он уже там. Уже бродит промеж валунов своих.

Сейчас, небось, ощетинится, затихнет.

Но Борис навалился локтем на стол, придвинулся поближе к Виктору:

– Лучше – знаешь, что? Давай на Новый год у родителей съедемся? А? Давай? Давно не были.

– Чего это ты вдруг?

– Я так и думал, что ты сейчас так скажешь.

– И что же? Вот я так сказал. Чего это ты вдруг?

– Почему – “вдруг”?

– Да так… Сам бежишь незнамо куда, а сам – “у родителей съедемся”…

В ответ Борис снова заулыбался, как в самом начале встречи – светло:

– Слушай… как же ты не поймёшь?

Виктор тишком, сдержав силу, шлёпнул ладонью по столу, вместо стука выбив из пластика визгливый скрип:

– Хватит! – и отвернулся раздражённо – и наткнулся взглядом на хвосты самолётов, настырно маячащие за стеклом.

Зажмурился. Подумал: “Скорей бы он ушёл”.

Приземистый родительский домик в Курске, в сонном переулке, укрытом тяжёлыми пригоршнями заснеженных еловых лап.

Как только высвободишься из голодных родительских объятий, в углу столовой, слева от телевизора, найдёшь взглядом ёлку. На ёлке допотопные, ещё советские, игрушки. С массивными металлическими прищепками. Когда игрушка бьётся, прищепка высовывает раздвоенный проволочный язычок. Упругий. Острый. Который больно колется, если хватаешь его неосторожно, спеша прибрать, пока не вошла мама…