Читать «Византиец» онлайн - страница 41

Делла Вольпе опять ничего не понимал. Он рисковал жизнью. Если бы кто-нибудь прослышал, на что он намекнул, его тут же потащили бы в пыточную камеру. Ведь, по сути, Делла Вольпе дал Н. понять, что готов устранить великую княгиню, дабы освободить место для итальянской принцессы. А грек даже как будто не прореагировал на его слова. Делла Вольпе даже успел подумать: а не убить ли Н., чтобы не оставалось нежелательного свидетеля? Но Н. успокоил его смятение. Причем ответ оказался куда убедительнее всяких слов.

— Джовамбаттиста, мы с тобой обо всем договорились. Через пару недель мне нужно будет уезжать. Ткани я распродал, меха закупил. Делать мне в Москве больше нечего. Я тебе оставлю денег, ты не против? Докупи то, что меня интересует. И приезжай в Италию. Заодно будет повод представить тебя Виссариону.

С этими словами Н. достал немаленький, на вид очень увесистый кожаный мешочек. С солидным, глухим звоном шлепнул кошель на стол. Делла Вольпе развязал тесьму. Пересчитывать деньги он станет потом. Но даже при первом беглом взгляде их было очень много.

Сомнений у Делла Вольпе не оставалось. Такое предложение могло исходить только от папы. Поэтому грек больше не добавит к сказанному ни слова. Потому что не может, не имеет права. Понял Делла Вольпе и другое: если он не сделает того, что, как подразумевалось, он должен был сделать, ему это не простится. У Святого престола очень длинные руки. Его найдут, где бы он ни спрятался — в Москве ли, в Орде ли. Так что он брал на себя очень серьезное обязательство, на всю жизнь.

Но пути назад не было. Разве что убить грека. Но это искушение монетчик отогнал бесповоротно. Не помогло бы. С подобной миссией в одиночку не приезжают. Наверняка Н. кто-то подстраховывал. Так или иначе, Делла Вольпе не сожалел, что попался. Он сам, по доброй воле и в ясном уме начинал игру. Он сам хотел дознаться, с каким проектом Н. приехал из Италии в далекую снежную Москву. Ну что же, дознался.

Мелькнула, правда, и другая коварная мысль: а не пойти ли к великому князю и не покаяться ли во всем. Однако, задумавшись, Делла Вольпе ужаснулся. И вовсе не потому, что не поверили бы. Поверили бы. Кстати, Н. зря так старался и так филигранно выстраивал беседу. Они говорили один на один. И Н. мог выстраивать беседу как угодно. Все равно, если бы Делла Вольпе пошел доносить, ему никто не помешал бы приврать столько, сколько нужно.

Но беда в другом — вместе с Н. наверняка сразу же замели бы и его самого, чтобы уж докопаться до корней заговора. И, пожалуй, докопались бы, потому что пытать в московских подземельях умели и любили. Делла Вольпе передернуло. Он как-то ненароком чуть было не оказался в пыточной камере — не великого князя, а одного из московских бояр, но разница невелика — у него до сих пор пробегали мурашки вдоль позвоночника при одном воспоминании об этом случае.

Разговаривать и вправду больше было не о чем. Все было ясно. Делла Вольпе принимал предложенные ему правила. Отныне эта игра становилась и его тоже.