Читать «Византиец» онлайн - страница 127

Итальянские гости удивлялись, что в Москве никто не смущался, объясняя столь неожиданную перемену характера великого князя. «Внука своего государь наш было пожаловал, а он стал государю нашему грубить, — степенно изрекали бояре. — Но ведь жалует всякий того, кто служит и норовит. А который грубит, того за что жаловать?»

Спору нет, по московским нравам, никакая победа не могла считаться полной и окончательной. Тем не менее и опыт, и интуиция, и здравый смысл подсказывали Н., что на этот раз игра завершена. Конечно, если не произойдет чего-нибудь из ряда вон выходящего: Василия могли точно так же отравить, как в свое время отравили Иоанна младшего. Но это уже из области маловероятного. Отравить великого князя не очень просто, даже в Москве.

К тому же сам Иоанн, что бы о нем ни говорили, был прежде всего государственником. Всю свою жизнь Иоанн строил свое государство. И он понимал, что, если хочет сохранить созданное, он должен передать это в руки законного наследника, сына. А если этот сын, помимо всего прочего, происходит от царского корня, если ему принадлежит герб Византийской империи, то для Иоанна это, скорее всего, дополнительная гарантия того, что Василию удастся продолжить и завершить начатое дело объединения земель русских и создать царство, кесарство.

Глава 23

У Пия была собачонка меньше одиннадцати месяцев от роду по кличке Музетта. Хотя шерсть ее и была вся белая, она не отличалась красотой. Однако, будучи изящной и миловидной, она умела понравиться и заставить полюбить себя.

В то время как понтифик сидел в саду и принимал посольства, щенок, сновавший с сопением повсюду в поисках еды, вскарабкался на край небольшого бассейна и, поскользнувшись, упал в воду. Никто не заметил этого падения. Собачонка, вымотавшаяся от плавания, начала тонуть, лаем прося о помощи. Но никто к ней не поспешил, считая, что она лает, как обычно, всего лишь на котов. Понтифик услышал повторяющиеся визги и, догадавшись, что с его собакой приключилась какая-то беда, приказал слугам сбегать посмотреть, что случилось. Щенка, силы которого уже иссякли и который не мог более держаться на поверхности, вытащили из воды и отнесли к понтифику, которому он долго еще скулил, будто хотел рассказать о той опасности, которой подвергся, и пробудить сострадание. На следующий день, когда папа ужинал в том же самом саду, большая обезьяна, случайно оказавшаяся на свободе, вскочила на собачонку и впилась в нее зубами. Слугам, присутствовавшим при этом, с трудом удалось вырвать ее, перепуганную до смерти, из пасти зверя. И снова жалобным воем она стала рассказывать Пию о своем приключении.

Папе показалось, что эти случаи были признаком того, что собака долго не проживет, так как в течение нескольких дней она дважды едва избежала смерти. И он не ошибся. Прошло десять дней. Собачонка, как она это часто делала, взобралась на подоконник под очень высоким окном, выходящим на виноградник. Неожиданно сильный, неистовый порыв ветра сорван ее с подоконника, бросил вниз и разбил насмерть о камни. Когда понтифик узнал об этом, он сказал: «Было предрешено, что щенок должен умереть насильственной смертью.

Это предвестили те две опасности, которых ему удалось избежать. Избежать третьей было невозможно. У животных мы встречаем примеры, которые могут служить уроком для людей. Если кому-то удалось два раза без ущерба спастись от опасности, пусть остерегается третьего — после двух предупреждений третий будет последним. Пусть меняет свой образ жизни, прежде чем его позовут в третий раз. Бесстрашно встретит смерть только тот, у кого нет угрызений совести».

Папа Пий II. Комментарии