Читать «ВЗОРВАННАЯ ТИШИНА сборник рассказов» онлайн - страница 90

             Мы тоже предпочли скрыть. Это была группа подростков, четыре человека. Они ловили по побережью одиноких отдыхающих. "САМБО" твоему отцу не помогло, его просто ударили камнем по голове, и он потерял сознание, а мне зажали рот, чтобы не кричала. Мне тогда было двадцать восемь лет, твоему отцу тридцать, а тем лет по пятнадцать-шестнадцать, я таких учила. Кто они не знаю, всё происходило молча, так что нельзя было определить их национальность, хотя я и слышала, что в основном этим ремеслом на побережье промышляла абхазская и адыгейская молодёжь.

Твой отец предпочёл исправно платить алименты, чем жить с женой побывавшей под "чёрными мальчишками", а объяснил мучениями совести, что не сумел  защитить. Но сейчас не время об этом. Господи я так боюсь за тебя. Почему я тебе не рассказала всего этого раньше?  Стеснялась сынок, да и надеялась, что жизнь никогда не занёсёт тебя в это проклятое место... ".

            Где-то справа, на противоположном фланге вспыхнула перестрелка, сначала автоматная, потом подключились ДШК и гранатомёты. Дроздов, оторвавшись от чтения, увидел, что у Бедрицкого начался очередной "вечерний приступ": наклонив голову, обхватил её руками, зажал уши и дрожал мелкой дрожью.

            "... У кавказских народов, у горских в первую очередь, насилие над женщинами другой нации никогда не считалось преступлением. За насилие над соплеменницей у них по законам кровной мести положена смерть, даже ухаживание, лёгкий флирт чреват самыми тяжёлыми последствиями. Потому они и "отыгрываются" на других женщинах, на тех, за кого некому или не принято мстить. Это является одной из основ их менталитета,  в то же время служившим для них щитом от советской уравниловки, национальной обезлички. Они и в советское время при равных условиях были зажиточнее нас, а сейчас легче воспринимают рыночную стихию. Из средневековья проще войти в капитализм, нежели вернуться из нашего "социализма". Ни Российская империя, ни СССР, ни нынешняя Россия для них не являлись и не являются их страной, потому они всегда жили только для своих семей, родов, тейпов. Мы же всегда жили ради государства и заботу о самих себе перепоручали ему, надеясь, что оно нас защитит и накормит ..."

            Дроздов вновь прервал чтение. Для него, впервые окунувшегося в такие проблемы, многое оказалось непонятно. Прочитанное напомнило случайно услышанный разговор капитана, командира их роты с каким-то офицером-танкистом. Фраза танкиста сейчас ожила в памяти: