Читать «Ветер с чужой стороны» онлайн - страница 56
Сергей Николаевич Мартьянов
Мы ехали по горной дороге, рядом с речкой. Вершины и склоны гор сверкали в снегах, а дорога была черной, мокрой, и колеса рассекали на ней лужи с таким треском, будто разрывали кусок холста.
Сначала ехали молча, а потом Бабочкин заерзал сзади, облокотился на спинку переднего сиденья и начал развивать свои идеи.
— Товарищ полковник, — сказал он, — а что, если приближающуюся годовщину отряда отметить каким-нибудь интересным мероприятием?
— Например? — обронил полковник, не оборачиваясь.
— Что если нам провести вдоль границы лыжную эстафету?
Видимо, лейтенант давно носился с этой мыслью, и только ждал удобного случая, чтобы высказать ее начальнику. Тридцать пятая годовщина, отряда была на носу. Я с интересом ожидал, что скажет полковник.
— Эстафету? — переспросил он и подумал. — Доложите подробнее, лейтенант.
Бабочкин поближе подвинулся к полковнику и стал говорить ему в ухо:
— Понимаете, мы пустим эстафету по самой границе, от левого фланга до правого. Она будет идти от заставы к заставе, ее понесут лучшие лыжники, отличники боевой и политической подготовки.
Я вспомнил наш поход с учебного пункта и не позавидовал участникам будущей эстафеты. Но еще больше меня покоробило от равнодушного и надменного отношения полковника к этой затее.
— Гм… — промычал он, — а какая цель вашей эстафеты?
Бабочкин воодушевился:
— Во-первых, повышение спортивного мастерства наших солдат и сержантов! Во-вторых, это будет стимулом в борьбе за отличные показатели в учебе и службе. В-третьих, эстафета понесет рапорты о достижениях каждой заставы! А потом эти рапорты доставят в штаб и мы огласим их на торжественном собрании, посвященном годовщине отряда.
Честное слово, лейтенант с его фантазией чем-то напоминал мне деятеля искусств и его приятелей!
— В-пятых, — спокойно проговорил Парский, — не кричите мне в ухо, лейтенант, я не глухой.
Бабочкин извинился и отодвинулся назад. Я мельком взглянул на полковника. Дородное лицо его с двойным подбородком не выражало никаких чувств, кроме спокойного, величия.
— Вы кончили, лейтенант? — сказал он, продолжая смотреть прямо перед собой, на дорогу.
Колеса, рассекая лужи, шипели нудно и мрачно.
— Вы придумали глупую затею, — заговорил полковник. — Кому нужны эти ваши рапорты, пышные речи, шум и гром вокруг эстафеты? Вообще, к чему эта парадность? Что же касается повышения спортивного мастерства…
— Но ведь нужно же что-то интересное проводить, товарищ полковник! — отважно перебил его Бабочкин. — Вот в Ленинграде открыли дворец новобрачных, — он вдруг замолк, сообразив, что о дворце ляпнул ни к селу ни к городу.