Читать «Весенняя пора» онлайн - страница 73
Николай Егорович Мординов
Потом выступал Дмитрий Эрдэлир, вызвавший у присутствующих дружный смех. Врожденный артист, он передразнивал сразу нескольких людей, умышленно подчеркивая их смешные стороны. Поп, почтовый начальник Тишко, князь Сыгаев, церковный староста Роман Егоров, — никого из представителей местной знати не пощадила убийственная сатира Эрдэлира.
Дмитрий изобразил, как вспыльчивый поп Василий исповедует глуховатого князя Сыгаева. Князь без конца переспрашивает попа, и тот, уже не на шутку рассвирепев, все громче и громче повторяет свой вопрос. Тогда старый батрак князя, желая прийти на помощь хозяину и втолковать ему смысл вопроса, вдруг начинает громко басить на всю церковь, вызывая общий хохот молящихся и тем самым невольно ввергая их в грех.
Или еще одна история — о том, как несколько охотников, выстрелив одновременно, сбили первого весеннего селезня. Дмитрий представил публике Романа Егорова, который с криком: «Я! Я! Мой!» — первым бросился за добычей и забрал селезня себе. И только тогда выяснилось, что ружье-то у него дало осечку…
Эрдэлир очень выразительно изобразил знакомых всем охотников, имитируя голоса, характерные словечки и движения каждого.
Потом затеяли игры — жмурки, перетягивания на веревке, соревнование в силе и ловкости. Тут редкостной сноровкой изумил всех младший Котлов — Иван. А в перерывах между играми Федор Ковшов неизменно запевал свою любимую «Богачу-дураку…».
В заключение Ковшов и русский фельдшер исполнили сударские песни. Учитель вкратце передавал содержание этих песен, направленных против царя и угнетения. Впрочем, смысл их и без того был известен собравшимся. Но когда песня поется, она приобретает особый размах и силу, — и вот уже будто появляются у нее могучие крылья, и летит она над землею, как гордая птица, а то вдруг плавно течет и разливается, словно воды прекрасной Талбы, и зовет и манит куда-то к светлому, высокому берегу.
Русский размахивал в такт мелодии руками, и движения его были так выразительны, будто сами руки говорили: «Друзья мои! Громче, решительней! Разгоним мрак, развеем кромешную ночь! Да озарится земля светом солнечной правды! Ни тюрьмы, ни ружья царских солдат не устрашат тех, кто поет эти песни, песни людей, вставших на защиту угнетенного народа!»
Песни сменяли одна другую, и звучали они все громче, и слова горели все ярче, устремляясь сквозь эту глухую и темную ночь навстречу ясному солнцу, которое взойдет к утру.
Глаза русского фельдшера светились вдохновением, а гибкие руки словно развертывали невидимые, звучащие полотнища.
Сударские песни рассказывали о непримиримой ненависти к царю и к угнетателям, страстно призывали народ отречься от этой душной и мрачной жизни и победно ринуться вперед, к свободе и счастью…
