Читать «Весенняя пора» онлайн - страница 387
Николай Егорович Мординов
— Довольно, старуха! — неожиданно сказал дед громким, прерывающимся голосом и поднял голову. — Довольно!.. Эх, хорошо помирать в своей семье, перед своим очагом… Ну, прощайте, дети… Спасибо… — он мягко уронил голову на подушку и умер.
К началу сенокоса всем наслегом закончили постройку новой школы за Талбой-рекой.
В те же дни в сторону Охотска прошла партия связистов; они восстанавливали телеграфную линию. В Талбинском совете появился телефон, и первым позвонил сюда из Нагыла учитель Иван Васильевич Кириллов. Он сообщил, что его назначают заведующим новой Талбинской школой и что он послезавтра уезжает в город.
Аппарат верещал так громко, что слова учителя могли разобрать все, кто находился в помещении совета. Оказавшийся тут Федор Ковшов вырвал у Гавриша телефонную трубку и во все горло крикнул:
— Ты в город? Я с тобой! Поедем вместе! Подожди меня, завтра приеду! — И, шумно кинув трубку на рычаг, он побежал собираться в дальний путь.
Всю свою жизнь Федор Ковшов странствовал. Появлялся он в наслеге обычно не надолго, лишь проездом — то из Охотска в Якутск, то из Якутска в Охотск. Вдоль и поперек исколесил он необъятные просторы Якутии. Несколько раз побывал в Бодайбо, а как-то занесло его даже в. Иркутск.
Одно было непонятно — зачем он ездил. Ведь не был он ни торговцем, ни ревизором, ни подрядчиком, ни шаманом. И когда обращались к нему люди с этим вопросом, он отвечал:
— Да так просто, людей и земли посмотреть!
Словом, по единодушному мнению стариков, за весь век не выезжавших за пределы наслега и не ведавших, что делается за ближним лесом, Федор был человек непутевый, легкомысленный.
Он увлекался и интересовался решительно всем, но быстро остывал и бросал одно дело, чтобы вдруг загореться другим. Только вот гражданскую войну действительно он прошел от начала до конца. Кроме всего прочего, война, вероятно, пришлась ему по душе тем, что служба в армии была сопряжена с постоянными неожиданными перемещениями с места на место: «Сегодня здесь, а завтра там!»
Легко обворожив генерала Ракитина, Федор твердо решил, что его призвание — с пользой для дела гостить у генералов. Он горячо добивался и добился, чтобы его включили в «мирную делегацию», которую генерал Пепеляев немедленно арестовал, так что Федору пришлось посидеть под замком, пока Тайгу не освободили красные. Так и на этот раз не удалось ему как следует повоевать, что он считал главной неудачей своей жизни.
После войны, когда Ковшову перевалило за шестьдесят, он стал с грустью говорить о себе:
— Постарел, что ж поделаешь, далекая езда уже не под силу мне, годы не те…
Жил он этой весной у Федота Запыхи, вернее сказать — у Харлампьева (обидное прозвище было забыто), женившегося на языкастой бобылке Евдешке. Радовался и веселился Федор, будто наконец обрел счастье, которое всю жизнь искал. Высоко подняв руки и часто перебирая ногами, он кружился вокруг Евдешки и, смущая ее мужа Федота, зато веселя соседей, громко напевал:
Черная, подвижная и резкая, в самом деле походившая на цыганку Евдешка притворно возмущалась и кричала на старого чудака:
