Читать «Весенняя пора» онлайн - страница 121

— Не тойон, говоришь? — удивился старик и, помолчав, добавил: — Певец? Певцы всяко могут сказать. Друг мой, погаси свечу, а то она кончается…

Никитка затушил свечу и подсел к камельку. Старик вскоре захрапел и начал было во сне петь «Я мира сего бык могучий», но вдруг вскрикнул: «Ох!» — проснулся, закурил, и изба сразу наполнилась клубами едкого табачного дыма.

— Ложись-ка ты спать, — обратился Егордан к сыну со своих нар. — Устал небось? Ночью поеду за сеном, потом свезу тебя в школу… Да, — задумчиво произнес он после паузы, — конечно, есть люди, которые вокруг себя правду сеют. Например, Виктор-фельдшер, Иван-учитель или еще Афанас, Дмитрий Эрдэлир. И тот, кто написал про богача, что выругал своего спасителя за испорченную медвежью шкуру… Конечно, этот богач человек неблагодарный, вроде Федора Веселова… Ну, спи.

Хотя Никитка послушно лег, но сон не шел к нему. В сумраке потухающего камелька задумчиво и одиноко сидела Майыс, любуясь своими прекрасными косами. Но странно — чем темнее становилось в избе, тем светлее становилось на душе у Никитки. Да, и Некрасов, и Крылов, и Пушкин — все они сеяли правду… И долго еще шептал Никитка давно полюбившиеся ему строки:

Оковы тяжкие падут, Темницы рухнут — и свобода Вас примет радостно у входа, И братья меч вам отдадут.

Так сказал великий Пушкин сударским людям, врагам самого главного тойона — царя.

Мечи скуем мы из цепей И пламя вновь зажжем свободы: Она нагрянет на царей, И радостно вздохнут народы.

Так ответил ему от имени всех замученных сударских людей Одоевский.

А Старик Крылов в осуждение жадным и неблагодарным богачам написал басню «Крестьянин и работник». Сеять правду и добро в народе зовет Некрасов. Оказывается, есть на земле никогда не умирающие, незабываемые, великие русские люди. Они против царей и тойонов, они на стороне бедных и обиженных.

Никитка заснул только на рассвете, после того как отец уехал за сеном, и поэтому встал поздно. Старика Василия не было. Женщины находились в хотоне. Никитка вместе с Алексеем пил чай.

Вдруг дверь широко распахнулась, и в избу влетел Дмитрий Эрдэлир. Мальчики разом вскочили с мест.

— Дырастуй! — крикнул Дмитрий, смешно подражая Павлу Семенову.

Вышедшая за чем-то из хотона Федосья обрадовалась Дмитрию не меньше мальчиков и прежде всего усадила его за стол.

Дмитрий пил чай и рассказывал, что его послал сюда Виктор Алексеевич за барином Никиткой, что Никитка крайне нужен сегодня в школе.

— Без отца он не поедет, — заявила Федосья. — Егордан собирался сам доставить его туда, на воле повезет:

— А где он сейчас?

— В тайгу поехал за сеном.

— До каких же пор мы будем его ждать? Нет, брат Никитка, поехали. Да и конь добрый.

— А я тебе сказала — не пущу мальчика без отца! Возьмешь заодно и Егордана, пусть и бедняк посмотрит на вашу игру.

Дмитрий неожиданно рассвирепел, левая щека у него дернулась, и он грубо заорал:

— Эй, парень! Пойдем, говорю! А не то всех вас растопчу! И берлогу вашу разнесу!