Читать «Верещагин (Кончерто гроссо)» онлайн - страница 52

– Дальше не нужно, – сказала она.

– Вы придете? Приходите, прошу.

– Я позвоню, – она не смотрела на меня.

Она еще не исчезла из виду, а я уже начал ее ждать. Домой я шел медленно, вечер был светлый, теплый майский вечер. При входе в подъезд я снова столкнулся с этим, в плаще. Поздоровался на всякий случай, он не ответил, только кивнул. На этот раз он показался мне знакомым, но где я его видел, я так и не вспомнил.

Дома я распахнул все окна. От реки тянуло вечерней и такой весенней прохладой, прошел теплоходик. Я закурил, налил себе сначала чаю, потом подумал – и добавил в кружку коньяку. Вот теперь было хорошо. Я сел за стол, в то самое кресло, где сегодня сидела она, и превратился в ожидание.

Я ничего не мог, ни сочинять, ни думать, ни читать.Я просто ждал.Она позвонила в четыре. Я в это время наконец задремал, как провалился, буквально на полчаса – до этого я ждал звонка весь вечер, всю ночь, потом утром и днем, только изредка вставал со своего кресла и выходил из кабинета в кухню за чаем. Мне казалось, если сидеть вот так, в кресле, и думать о ней, она придет скорее.

Голос у нее был все тот же, спокойный, ясный, но сегодня почему-то с легкой хрипотцой:

– Здравствуйте, Профессор. Я приду к вам через час, можно?

Она еще спрашивала!

– Я вас жду.

Я ни слова больше не мог сказать, у меня не хватало дыхания. Слава богу, что она повесила трубку.

Этот последний час ожидания я совсем не помню. Я хватался то за чайник, то за какие-то партитуры, закрыл дверь в комнату жены (все это время я о ней не вспоминал), стряхнул с балкона коврик… Там же, на балконе, закурил. Машинально осматривая двор, заметил на скамейке возле клумбы одинокую фигуру в черном плаще, подумал еще – зачем плащ в такую теплынь. Но мало ли чудаков в этом городе. Я и сам в жару ношу теплый свитер. Звонить в дверь ей не пришлось. Я увидел, как она идет через двор, и сразу побежал к двери, ждал, пока она выйдет из лифта. Она вышла… Никаких слов я, кажется, не произнес, она тоже, мы даже не поздоровались. Молча зашла за мной в дом, повесила на вешалку свой зонтик. Потом повернулась рывком, отчаянно, и крепко меня обняла. Мы стояли так в полутемном коридоре минуту, другую, третью.

– Родной мой, мой родной… – повторял я.

Она не говорила ничего, только прижималась лицом то к одному моему плечу, то к другому. Подвесной мост не выдерживал, нас уже не качало, а подбрасывало, мы отрывались даже от этой неверной опоры. Страшно не было. Я стоял бы так всю жизнь и даже после нее, если бы мне позволили.

– Пойдем, – вдруг сказала она, стремительно переходя на «ты». – Пойдем.

Я за руку провел ее в кабинет, закрыл дверь, зачем-то повернул ключ в двери, как будто кто-то мог зайти.

– Ты точно этого хочешь? – спросил я совсем уже из последних сил.

– Да, да, – сказала она с какой-то даже торопливой досадой, – только задерни шторы. Пожалуйста.

Мы лежали на моем топчанчике. Качки я больше не чувствовал – по крайней мере пока. Как будто подвесной мост, не выдержав, все-таки сбросил нас, но не в пропасть, как мы думали, а на мягкий травяной ковер. На нем мы и очнулись. Она пока не открывала глаз, это я не мог закрыть их даже на секунду. Она была вся моя, всё в ней было мое, и я опять и опять тихонько скользил губами по лицу, проводил пальцами по шее, опускался ниже, дальше… Она улыбнулась.