Читать «Вереск и звезды» онлайн - страница 67

— Нейенналь… — еле слышно прохрипел Тадан, отыскав эльфийку взглядом.

— Молчи, — приказала охотница, падая на колени в острое каменное крошево. Приказала, хотя прекрасно понимала, что просьба беречь силы уже не имеет смысла. Следопыт судорожно сглотнул идущую горлом кровь.

— Это… я… виноват… — выдохнул он. — Танн Моргул… хотел отнести… отцу… Мордрамбор… Даже с этим… не… справился…

— Молчи, — повторила эльфийка. Вероятно, следовало сказать что‑то еще, однако, она не представляла, что именно. Все высокие фразы из легенд и библиотечных свитков, что хранились во дворце владыки Трандуила, рассыпались пылью, не доходя до языка, — они прекрасно смотрелись на пергаментах и ничуть не хуже звучали в балладах, но здесь, среди боли и смерти, для них не было места. От пыли, в которую обращались несказанные слова, першило горло и на глаза наворачивались слезы, поэтому Нейенналь не нашла ничего лучшего, кроме как последовать собственному совету и замолчать. Тадан нащупал и крепко сжал ее ладонь.

— Не убегай… больше… — прошептал он. — Пожалуйста…

И тогда Нейенналь поняла, что именно она должна сказать сероглазому следопыту. Поняла, но так и не успела произнести ни слова, потому что не к кому было их обращать. Тадан умер, сжимая ее руку.

Дальше не было ничего — ни возможности уйти следом, ни «Я пришла петь перед тобой, как поют менестрели Средиземья». Да и — кощунственная мысль, способная прийти лишь в час великого отчаяния, — существовали ли они, Чертоги Мандоса, вообще хоть где‑нибудь, кроме легенд, разбавляющих горечь утраты надеждой повторной встречи, хотя бы ненадолго? Следопыт умер, а она осталась сидеть, сжимая его холодеющую руку, пока сам с великим трудом сохраняющий спокойствие Каленглад не заставил ее встать и не увел прочь, как малого ребенка.

Похороны состоялись на следующий день, в сумерках, когда небо на западе приобрело жемчужный оттенок, а на востоке начало уже наливаться сапфировой синевой. Троих погибших хоронили в развалинах Барад–Рата, из которых следопыты предварительно выбили обосновавшихся там разбойников. Над каждой могильной насыпью друзья погибшего произносили краткую эпитафию. Честь сказать последнее слово о Тадане досталась Кугуминуиаль, но все, что смогла девушка, это бессильно опуститься на колени, пряча лицо в ладонях и содрогаясь от беззвучных рыданий. И тем большим контрастом следопытке казалась тоненькая и прямая, как стрела, эльфийка в темных одеждах и низко надвинутом капюшоне, молча положившая на курган последний камень. Опущенный капюшон скрывал застывшие в глазах Нейенналь слезы, больше ничто не выдавало испытываемых ею чувств, и оттого всем, кто собрался этим вечером в Барад–Рате, казалось, что они увидели перед собой статую из обсидиана и мрамора, в которую некое волшебство вдохнуло слабое подобие жизни, но не сумело вдохнуть душу. Об истинном положении дел из присутствующих, пожалуй, догадывался один лишь Каленглад, а тому сейчас было не до откровений. Впрочем, то, что эльфийку допустили к участию в церемонии погребения, само по себе уже служило достаточным признанием.