Читать «Венок Петрии» онлайн - страница 75

«Но, — сказала она мне, как кончила, — теперича ты сама должна оберегаться. Цельный год думай, что делаешь. Гляди, опять не пропусти какого святого. И с мужем своим, прости, по этим дням греха остерегайся. Береженого бог бережет».

«Хорошо, теть Ань, — говорю я ей, — буду остерегаться».

Тот год я потому и запомнила. До самого конца кажный шаг отмеряла.

И ссорились мы с Мисой из-за того. А как рассветет и надо за дела браться, я его перво-наперво гоню на календарь взглянуть — нет ли там какого святого иль случаем не красным ли писано, ей-богу. Цельный год так жила.

Держись, Петрия. Не натвори ишо чего. Опосля охай не охай — ничё не поможет.

4

Прошел этот год. И рождество отпраздновали, и Новый год, в пятьдесят четвертый шагнули. Минул и Святой Савва.

В доме у нас, дай-ка перекрещусь, все ладно. Ничё душу не гложет.

Ну, думаю, и у меня, выходит, может быть, все ладно. Стучи по дереву, Петрия. Спасибо тебе, господи, что ты мне хочь раз вздохнуть дал. Хочь и я буду знать, как это бывает.

И ведь всамделе так. Всю жисть свою я токо мучилась. Как помню себя, от чего-нибудь да мучилась. Хочь теперича, думаю, полегче стало.

Перво-наперво дети у меня поумирали, я по им до сих пор горюю.

Опосля первый муж мой, покойный Добривое, выгнал меня из дому, а я в ем шесть лет прожила. В тот раз я думала, все, кончилась моя жисть, не подняться мне никогда.

Три года опосля того на шахте Добрая Доля прожила, в кофейне работала. Сумлевалась, вырвусь ли когда оттудова.

А тут Мису свого встренула, едва и дождалась. Он был на два года моложе, но это ни ему, ни мне не мешало. Присохла я к ему сердцем, будто мне его сам господь бог послал, и вышла за его замуж. Слава тебе, господи, что ты мне его послал.

Вот, думаю, теперича моя жисть в гору пошла. Теперича и меня солнышко погреет.

Какое там!

Отец мой в селе умер — пока болел, бегала туда кажный день, смотрела, как он да что, гостинцы носила.

А там деверь разболелся, старший брат Мисы. В селе у их доктора нет; привезли к нам. Теперича за им ходи. Мой его, грязного, пои-корми голодного, пока он у нас и не помер.

Деверя похоронили, свекровь наперед вылезла. Первая моя свекровь, Добривоина мать, из кожи вон лезла, чтоб разлучить нас с Добривое. И таки разлучила. А этой захотелось с жистью меня разлучить. Ртутью меня травила, едва живая осталась.

Но я на ее сердца не держу. Темная баба была, не знала, бедная, что творила. Дочерь ее, золовка моя, подбила ее сжить меня со свету.

Вскорости мать моя в селе заболела и померла. Опять бегала в Вишневицу, ее проведывала.

А опосля, слава богу, по-другому обернулось. Начали помирать и мои недруги.

Первой свекровь померла. Долго она мучилась, не могла с душой расстаться, пока не призналась, что травила меня.

Не прошло двух лет, как и золовка моя померла, старшая сестра Мисы, что свекровь супротив меня подбивала. Она меня на дух не выносила, за что, не знаю.

И так мало-помалу все мои недруги поумирали. И все за каких-нибудь три года.

Наконец я, слава богу, вздохнула слободно. Нет боле злыдней моих. Теперича, думаю, станет полегче. Пора уж.