Читать «Великое (не)русское путешествие» онлайн - страница 70

Ко всему прочему она — ему еще и не дала. (В чем я ее — исходя из внешностной неаппетитности и сентиментальной серенькой сущности В.Г. — понимаю…)

А изложил мне все вышеописанное Славик из чувства признательности за проявленное впрок милосердие в 1989 году.

За то, что знал, где находится лестница Бодисатвы, ведущая в клозет ЦДЛ, великий русский путешественник, начинающий нерусский путешественник Михаэль С. Генделев, член израильской писательской делегации, к которой — писательской сионистской делегации образца 1989, еще советского немного, правда, года — был прикреплен неудалый, небольшой и дисквалифицированный за профнепригодность В. Г. Жуковский. В качестве куратора, фискала и за знание языков — русского и английского. Мне его было частично жалко, Славу, Вячеслава Георгиевича, капитана Жуковского, бывшего «Гиацинта», потому что я понимал, что если он протрезвеет при сознании вообще — и в частности — при осознании разглашения сионистскому поэту его должностного Славиного преступления — раскрытии государственной тайны Славиной постыдной личной жизни, то капитану «Гиацинту» останется только — блям.

Из номерного именного маузера его папочки.

И мой гуманизм и чувство сострадания к многострадальному и так населению моей бывшей отчизны и ее лучшим с-сынкам — подсказали мне выход: так напоить «Гиацинта», чтоб утром того не мучили угрызения капитанской совести в штатском.

Вячеслав Георгиевич Жуковский, по всей видимости, не застрелился на следующее утро, и во все последующие самостоятельные утра, потому что в качестве «Жука», пополневший и посеребрившийся, что ему безусловно шло, — стоял передо мной во главе своих бойцов, вертя мою визитную карточку. «Экс-президент Иерусалимского литературного клуба», — по складам шептали его губы.

— А документики? — сказал он профессионально (забывшись, видимо).

— Клуб, — уважительно сказал третий бандит, читая визитку из-за Славиного плеча. — Иерусалимский. «Президент» — это кликуха?

— Я же говорю, Хурцилава… А? Жук?..

— Засохни.

— Документики, — вдруг жестко сказал Вячеслав Георгиевич (как экс-разведчик экс-президенту).

Я кинул ему паспорт.

Паспорт раскрыли.

Все — пятеро из группировки, включая Цирцею, — начали сверять фотографию на визе — с моей прической.

— Липа, — сказал бойкий бандитушка. — Липа, век воли не видать.

— Туфта. Не похоже на хурцилавские ксивы. Наверняка из рябовских, а, Жук?..

— Вячеслав м… да. Георгиевич, — вежливо сказал я, — вы меня не узнаете? То-се? 89 год? Сионистская группа писателей…

— Какая группировка? — вмешался понятливый.

— Мудоид! Группа у него…

— Ну, дык! Будем разбираться. Бери его, Вадик, за шкварник, поехали. — Слава, не оглядываясь, пошел к дверям. Дверь открылась.

— Никуда я не поеду, Гиацинт, — сказал я изо всех сил.

Слава — как наступил на спавшие штаны и запутался в них. Меня отпустили. Трое бандитов и опять заволновавшаяся Цирцея внимательно смотрели в рот Жуку. Жуковский проявил волевые качества и — даже — оглянулся. Сумел капитан.