Читать «Великое (не)русское путешествие» онлайн - страница 63
Михаил Самуэлевич Генделев
Я пошел стричься плотно партикулярно одетым. Я люблю одеваться партикулярно в Москве, там это ценят. Право — и наплевать, что, оценив, могут и грабануть. А — могут.
Пару ездок тому назад у меня уперли весь гардероб, любезно предоставив, вернее оставив, мне яркую возможность ходить на рынок за лучком — в смокинге (я сохранил его на теле во время налета).
Из квартиры унесли все: галстухи-бабочки, тахрихим-сменку, полевой лавровый венок и гадкес.
Только стоящий в углу халат домушники изъять из хранилища не решились. Ибо — заметная вещь. Хотя его вполне можно было распилить и продать по частям.
Я имею в виду халатец, что украшает вершину тополя под балконом 11-го этажа. В данный момент исходя из сюжета главы 1-й. Надо бы не забыть его снять в конце повествования, пока голуби не засрали.
Итак, партикулярно прикинутый, я вошел в парикмахерскую и понял, что я забыл, что такое нормальная куаферня. В зале ожидания удушающе сидел народ многонациональной Российской Федерации, ведя себя прихотливо и ни в чем себе не отказывая.
Люди моего поколения с тихими глазами смотрели на резвящуюся стаю акселеративной урлы обоего пола, возраста типешэсрэ.
Урла несла таким матом, что на плакате-календарике морщилась таиландка с сиськами наперевес.
Рядом висели соцобязательства от одна тысяча девятьсот восемьдесят пятого года, многонулевой прейскурант («мужская стрижка афра — 25 тысяч рублей») и «ВОВ-ветераны идут вне очереди».
ВОВ-ветераны перли вне очереди.
Кроме них, вне очереди перли все кто ни попадя, кавказской национальности и бэз. Ни попадя проперлась, понятное дело, и свора носителей новоречи.
Я сидел, ослабив фуляр от «Амати», и думал, что хрен с ним! Пойду на посольский прием без пострига.
Часа через полтора я встал и шагами Каменного Гостя их Страны открыл дверь, откуда звучал насекомый лязг и несло горной лавандой в промколичествах.
Отшатнулся.
В зале работали с людями мастера.
По почерку видать. Заплечные такие мастера. Мастерицы.
Люди сидели в вафельных серых полотенцах. Скрюченному орденоносцу скрюченную голову гнули к обросшей раковине и поливали, по-моему, лизолем. Девушка, стильная такая, в нейлоновой спецодежде на розовый лифчик и трусы «неделька», с гестаповским выражением лица физтруда с человеческим матерьялом, гнобила ветерана. ВОВ-ветеран — он все повидал — терпел. Старая гвардия.