Читать «Великое (не)русское путешествие» онлайн - страница 45
Михаил Самуэлевич Генделев
Отсюда: бессонницы, неврозы, фобии. Нытье.
«Я слово позабыл, что я хотел сказать, — жаловался известный внутренний эмигрант и невротик:
И — наоборот.
Махнем рукой: эвоэ! Махнем рукой. Издержки перевода с языков. Вон Иван IV, дерзал-дерзал, пытал, куролесил, — Генделев отхлебнул из банки — фиолетового осталось на самом дне — и повернулся к собеседнику: куролесил, разводился, переписывался с невозвращенцем Курбским — а в немецком учебнике русской истории прочтем: «Иоанн Грозный, прозванный за свою свирепость Васильевичем»…
Глава двадцать шестая,
где хоть волхвуй, хоть не волхвуй —
окончание — на «хвуй»
— Сочку не желаете? — спросил М. С. Г(енделев).
— Спасибо, Миша, я не пью, — ответил А. С.
Глава двадцать седьмая,
где («спой нам, Мэри») вместо кофию
сервировали куфию
…Расстались мирно.
«Он хороший, он умный — Кушнер, — почти с нежностью вспоминал Генделев. — Жаль, не посватался, голландка, тюль колеблем… газ чуть притушен в гостиной, „Поэма экстаза“… сидим и вяжем… Нет, что это я, совсем умом тронулся?! — Танеев и вышиваем… потом хохочем и играем в серсо… А господские детишки цепко следят, чтоб мы невзначай чего не стырили в усадьбе…»
И — вздохнем, как вздохнув, именно на этом месте, лет двадцать тому, как вздохнула, в кинотеатре «Баррикада», зрительница «Войны и мира»… м-м-м… Стелка Шарафутдинова! Двадцатилетняя лимитчица, зарабатывающая лен. гор. прописку горняшкой в пригородном, тоже кинематографическом, санатории — вздохнула сладко и восхищенно, обмирая от на госпремию тянувших интерьеров особняка Элен Курагиной: «Убирать бы здесь!..»
А — рядом ниже — убивалась полковничиха: «Вадик! и эта симпапо! эта Наташа Ростова! и выйдет замуж за этого урода Бондарчука!»
«А ты откуда знаешь?» — сокрушался и так вконец потерявший голову от приключений на экране саперный Вадик.
Но и наши приключения предопределены, ведь что ни говори, а три килограмма сока — это три литра жидкой влаги. Внутри героя. Организм, он требует свое. (Правда, организм организму рознь. Бывает организм-дурак — стихи пишет.)
Генделев сдал опустевшую склянку и шарфик в гардероб и сел за столик. Ресторана «Кавказский». С благополучным видом человека, все помыслы которого направлены только на то, чтобы отдаться гастрономической стихии. И все! Никаких больше помыслов, никаких запросов. И — все! Никаких… Да.
Официант подошел, взвешивая хабитус и кредитоспособность богатого, но как бы немного нездорового фарцовщика:
— А будем заказывать?..
