Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 81
Анна Арнольдовна Антоновская
так, что и железо, как лист, пронзит. И тишина в палате стала напряженной, будто
звенит, как натянутая тетива после
выпуска стрелы.
"Сколь ни гадай, сколь ни вымеряй, а восточные дела требуют принять
союз, что султан предложил через посла
Фому Кантакузина. Не только Фому, всех людей его соболями пожаловал. И Фома на
царском жалованье бил челом и в
обратный путь просился. До отпуска его собрались здесь, в доме патриарха, и в
переплясе сотен свечных огней произвели
договорную запись, торжественно и с достоинством. Свиток был велик, аршина в
два, а дел запечатлел лет на двадцать.
В красной строке главное: турецкий султан хочет быть с царем московским
в дружбе "навеки неподвижно",
обмениваться послами и грамотами! Против польского короля Сигизмунда, заверял
Фома Кантакузин, окажет султан
Мурад царю Михаилу сильную помощь "ратьми своими" и будет "стоять заодин". И еще
- зарок султана подсобить Руси
вернуть города, что поляки загребли по перемирию: Смоленск, Дорогобуж,
Северский, Стародуб, Почеп, Ярославль, Невель,
Себеж, Красный Трубчевск. Да и еще твердо рек Мурад, царь турок, что воспретит
клевать войной русскую землю хану
Крыма - стервятнику, ногаям и азовцам - ястребам. А еще: честно обязался не
величать отныне самодержца "королем
московским", а токмо полным царским титулом".
Язвительная усмешка заиграла на губах. Откинулся на спинку кресла,
приподнял посох и наконечником пощекотал
черного короля - и почудилось, что зло засверкал тот алмазными глазками.
"В богоспасаемом граде Москве и во всем царстве могут довольны быть
люди разумные и добрые. Что посулил
Кремль неверной Турции? В скупых словесах нарушить перемирный срок с Польшей. Да
слова расплылись, яко дым от
кадильницы. Лови его, накрывай тюрбаном с полумесяцем. Сами расторгнем со
временем. Всему свой черед. Семь раз
прикинь, один раз аминь!
А от Турции много вытянули. В кровных врагах Польши числится и Турция,
значит, полумесяц Босфора ближе
сердцу Филарета, чем католический крест Кракова.
Ход красный! Натравить султана на Польшу, а самим с годин пять силы
накапливать, лишь затем утвердить войну
на западных рубежах. И шах Аббас возблагодарит, что подсобили войско турецкое на
Запад переметнуть. Габсбурги же
вознегодуют и на турок кинутся, а те сами бесы. Тут Густав-Адольф Свейский на
Габсбургов лапу Севера обрушит, заодно и
на Польшу. Сигизмунд же, упырь, обернется неосторожно да и угодит под московский
топор.
Ослабнет Польша, и Габсбурги не станут угрожать Москве. Он, патриарх,
Филарет, овцехищных волков люто
устрашит: пастырь бо зверогонитель бысть!.. Улю-лю! Улю-лю! Ату их! Ату-у-у!!"
Филарет пошел по палате, да круто обернулся к шахматной доске, властно
смахнул черного короля в ящик, прикрыл
крышку. И ему казалось, что с этого часа Польша у него на замке...
ШАХ АББАС
Все чаще впадал в задумчивость грозный "лев Ирана". Почему нигде не
сказано, что делать с назойливыми