Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 468
Анна Арнольдовна Антоновская
Движутся чудовищные черные верблюды с
семью горбами, и на каждом пылающий минарет... Просыпайтесь, друзья! Э-хэ,
"барсы"! Ждут нас кони! Скорей! Скорей!..
Нет шаха Аббаса! Надо использовать междуцарствие в Иране! Вперед! Но почему...
почему снова слышу замогильный
голос бабо Зара: "Береги коня! Береги коня!.." Вихрем мчится трехглавый конь,
рвутся на тонких шеях в разные стороны
головы... Одна голова мчится через лес с оранжевыми деревьями, другая - через
зеленые воды, третья - к мрачным
громадам... Почему скачу одновременно по трем дорогам?.. Грузия... Персия...
Турция..."
Каменный пол... темные своды... грязные оконца в решетках... за ними
муть.
С трудом поднял Эрасти тяжелые, словно железные веки. Где он?.. И
почему на руках гремят цепи?.. И вдруг вопль
отчаяния вырвался из груди Эрасти: цепи гремели и на скованных руках Саакадзе,
гремели на руках всех плененных
"барсов".
Происходящее казалось немыслимым, кощунственным, плодом больного
воображения.
С силой встряхнул головой Дато и встретил взгляд Георгия. Очнулись и
остальные. Димитрий в бешенстве
принялся рвать цепи. Звон их рассеял последнюю надежду Дато: нет, происходящее
не отвратный сон. Сразу припомнилось,
как недоумевал он вчера, когда из "щедрого" кувшина везира беспрестанно хлестало
зеленое, как глаза змеи, вино. Он еще
подумал: "Пьянею"...
Послышался шум откидываемого засова. Вошел какой-то турок в засаленной
куртке и равнодушно поставил перед
ними глиняную чашу и заплесневелые лепешки. Дато, расплескивая похлебку, ногой
отшвырнул чашу и приказал отнести
собачью еду верховному везиру, иначе он окованной рукой проломит тюремщику
башку. Турок в страхе вытащил из-за
кожаного пояса нож, попятился к дверям, за которыми виднелась стража с
обнаженными ятаганами, и исчез.
Тотчас в боковой нише приоткрылась незаметная железная дверца, и
ворвался Бежан. Он один не присутствовал на
пиру, ибо Папуна, уложив его в своей комнате, приказал до утра не приходить:
мальчику еще рано видеть омерзительную
рожу Хозрев-везира. Сейчас Бежан, дрожа, поведал, как спрятался он за угловой
диван и сквозь бахрому видел, с какой
яростью башибузуки Хозрев-паши, науськиваемые чухадаром, разграбили весь дом,
унесли ценности, оружие, не оставили
даже кухонного ножа.
- Осторожно разведай, каким путем мы можем выбраться на улицу, - тихо
проговорил Саакадзе.
Бежан порывисто метнулся к нише, чуть скрипнула железная дверца. Мутный
зеленоватый свет был неподвижен,
как болотная вода.
Никогда еще с таким трепетом не ждали "барсы" возвращения вестника.
Мучительно тянулись минуты, похожие
на ступени вечности.
Вернулся Бежан бледный и трепещущий. Что могли добавить его путаные
слова к той правде, которая таким
ужасом отразилась в его глазах. С суровым спокойствием слушали "барсы" о том,
что слуги-грузины убиты, а слуги-турки
разбежались. Дом опустел, но двор полон янычар из орт сераскера Хозрев-паши,