Читать «Великий Моурави 6» онлайн - страница 449
Анна Арнольдовна Антоновская
и тоже долго шелестел словами, словно
перелистывал страницы корана.
И как-то сразу в Токате стало тревожно. Никто ровно ничего не знал, но
все стали разговаривать вполголоса,
оглядываясь и в испуге отскакивая от своей тени.
Прошел еще день, настал другой. Все настороженно ждали, но ничего не
случилось. А темной ночью у Хозрев-
паши собрались неожиданные гости. Тут были муллы больших и малых мечетей и
военачальника тех орт, которые прибыли
непосредственно с верховным везиром.
Безмолвные арабы в белых тюрбанах стояли у входа с саблями наголо.
Хозрев-паша, разжигая ненависть военачальников и фанатизм мулл, объявил
им о двойной игре полководца-
гурджи, который, очаровав султана славных султанов, нарушил его доверие, обманул
доброту и вступил в тайные
переговоры с Ираном.
Паша Скутарийской орты Муса чуть повел бровями:
- Садразам, твое обвинение подобно тяжелой гире на чаше судьбы. Но
Моурав-паша облечен доверием "падишаха
вселенной". Необходимы доказательства!
- Есть одно, оно перевешивает два. - Хозрев зло ударил в медный круг.
Отдернув занавес, арабы втолкнули в зал двух сипахов со связанными
руками. На бескровных лицах - следы
страшных ударов бича. Сипахи стояли не сгибаясь, полные отчаянной решимости.
За ними проскользнул Рагиб, мореходец. Он с подобострастной улыбочкой
повторил свой донос:
- Свидетель морской шайтан, эти двое служили проводниками лазутчикам-
персам, пробравшимся на стоянку
Моурав-паши.
- Собаки только лают, вам же небо даровало говорящий язык. Не
оскверняйте мой слух ложью и не утаивайте
правды! - приказал Муса, невольно любуясь сипахами, и в лохмотьях не утратившими
гордой красоты.
Сипахи молчали.
Абу-Селим бесстрастно пояснил, что никакой пыткой не удалось вырвать
признание у двух отступников. Остается
последняя.
- Две собаки меньше, чем один человек, - погладил рукоятку ятагана
Хозрев. - Через одну минуту не признаетесь,
через две будет поздно.
Сипахи молчали.
Паши и муллы выжидательно взирали на них.
Хозрев ударил в медный круг.
Арабы вытолкнули несчастных, и тотчас раздался приглушенный вопль.
Абу-Селим бесстрастно пояснил, что отступникам отрезали языки. Но он не
пояснил, что эта мера была
предрешена, дабы они ничего не могли рассказать Моурав-паше.
Мореходец в замешательстве испарился, как морской туман.
Трещали фитили в светильниках. Верховный везир хрипло твердил о том,
что необходимо раскрыть глаза
янычарам и сипахам, которые слепо верят Моурав-паше, сыну гиены, укравшему у
турецкой славы три бунчука. И кто, как
не ставленник неба, должен оберегать государству османов?!
До первого намаза плелась паутина. На чаши весов судьбы бросались все
более тяжелые гири коварства, их звон
заглушали мелодичные напевы колокольчиков Токата.
И началось...
Сначала муллы говорили тихо, только со строевыми янычарами и сипахами,
разжигая фанатизм; потом с чаушами.