Читать «Великий Моурави 2» онлайн - страница 271

детей...

Голос Георгия дрогнул.

- Э, Георгий, что ты последние дни глаза прячешь? Лицо на шафран

похоже, а виски сединой занесло, - укоризненно покачал головой Папуна.

Георгий схватился за виски. Он круто повернулся к зеркалу, с тревожным

вниманием разглядывая свое лицо.

- Друг Папуна, купи и мне подарок - черную краску, ибо даже я не

доверяю полководцам, седеющим в ночь перед походом!

Когда все ушли, Георгий обнял Паата и запер на засов дверь. Паата

удивленно следил за отцом.

- Мой сын, мой любимый сын, я хочу поговорить с тобой об очень

большом...

- Мой отец, я слушаю, как слушает воин звуки боевой трубы.

- Я хотел говорить с тобою о родине, мой сын. Ты вырос здесь, вдали от

нашего солнца, вдали от грузинского народа, чувствуешь ли ты связанным себя

с Грузией? Ведь тебе пришлось даже принять магометанство.

- Отец, я согласился сделать это ради родины, ради тебя. Этого требовал

шах, я не противился тебе. Да, я вырос в Иране, но я рос у тебя, мой отец, у

тебя, чье сердце наполнено большой болью за родину. Я грузин, мой отец!

- И если придется доказать это, мой сын?

- Я не задумаюсь отдать свою жизнь за нашу Картли.

- Паата, ты уже раз обещал мне это... Мой Паата, у тебя благородное

сердце Русудан, твоей матери... Многое может произойти... Мне тяжело

говорить, но знай, настало время доказать родине, что все мои помыслы - о

ней.

- Не надо, мой отец, не говори, я все понял... Помнишь, отец, раз на

пасху в Носте я упал с дерева. Мать старалась скрыть испуг, а ты сказал:

"Хорошо, что не с коня, этого я бы тебе не простил..."

- Шах требует мое сердце в залог верности... Мой мальчик, я вынужден

оставить тебя... будь мужествен... О пережитом мною в эти дни никто, кроме

тебя, пусть не знает... Но у меня теплится надежда...

- Да, мой отец. Ты не думай больше об этом. И матери скажи, пусть

радуется другим сыновьям... Я с гордостью буду думать о твоем решении.

- Наша жизнь, Паата, короткая, но дела наши переживают нас. Не умею

утешать... Сыновей своих я всегда учил смотреть опасности в глаза. Но знай,

тебя люблю, как жизнь, как солнце... И если бог тебя сбережет, клянусь до

последнего часа помнить сегодняшний день и все твои желания выполнять как

раб.

- Если бог меня сбережет, я клянусь не измениться и снова отдать свою

жизнь моему повелителю, Георгию Саакадзе.

Георгий обнял Паата, и они крепко поцеловались. Больше не говорили. Они

урвали у жизни три часа молчаливого страдания.

Георгий встал, плечи его разогнулись, глаза снова вспыхнули. Паата

поразило, с какой твердостью легла тяжелая рука Саакадзе на эфес меча. Он

содрогнулся: "Сколько жизней за мою отнимет у шаха мой большой отец!"

Когда "барсы", Папуна и Эрасти вернулись, слуги сказали: батоно Георгий

и Паата уехали прощаться с Эреб-ханом.

Эрасти вскочил на коня и ускакал искать Саакадзе.

- Что-то скрывает от нас Георгий, - заметил Даутбек.

- Наверно, плохое: хорошим сразу делится, - пробурчал Папуна.