Читать «Великий Моурави 2» онлайн - страница 260
Анна Арнольдовна Антоновская
Абу-Селиму-эфенди послание. Еще не успел Абу-Селим-эфенди сломать печать,
как Эрасти скрылся.
Прочитав, Абу-Селим-эфенди опустился на камень, устало вытирая на лбу
холодный пот. Переселив себя, эфенди поспешил к сераскеру. Георгий Саакадзе
извещал, что шах Аббас, очевидно, усомнившись в нем, тайно послал вслед
Караджугай-хана с шах-севани. По сведениям лазутчиков, Караджугай-хан
обходит турок со стороны Кахты. Поэтому Георгий Саакадзе советует немедленно
отступать, иначе ему придется сражаться вместе с Караджугай-ханом против
османов. А он, Георгий Саакадзе, помнит обмен священным оружием с везиром
Оттоманской империи.
Гибкость турецкой пехоты и конницы дала возможность сераскеру и
Абу-Селиму-эфенди молниеносно перегруппировать силы, выслать усиленный
заслон против Кахты и ночью направить сокрушительный удар против войска
Саакадзе.
И когда остророгий полумесяц выглянул из-за дальних высот, передовые
колонны неслышно приблизились к иранским позициям.
Но Саакадзе ждал.
В разгар кровавой сечи прискакал гонец, и Абу-Селим-эфенди узнал -
Караджугай прорвал заслон и окружает турецкое войско с северо-запада.
Сераскер искусно вывел турок из-под удара, оторвался от Караджугая и
стал отходить к Эчмиадзину. Но тут на него обрушился Эреб-хан, зашедший в
тыл туркам со стороны Аракса.
Сжимая круг, Саакадзе, Караджугай-хан и Эреб-хан зажали турок в
каменном мешке.
Через два дня Абу-Селим-эфенди с тремя сотнями янычар, в азямах,
разодранных аракскими камышами, скакали к Эрзуруму. Они были единственными
воинами, уцелевшими в страшной сече. Потеряв коврик, Абу-Селим на песке
вознес молитву аллаху и поклялся отомстить виновнику своего позора страшной
местью.
А Георгия Саакадзе уже ничто не могло остановить; объединив иранское
войско, он стремительно перешел турецкую границу.
Так были взяты у Оттоманского государства Ереван, Эчмиадзин, Баязет,
Маку, Назак, Кизил-килис, Кагызман и обширные земли от реки Занга до
Карсчайи.
Саакадзе трезв после недельного пира. Он смотрит на присланное шахом
Аббасом копье с изумрудным наконечником. Теперь он - "Копье Ирана" и обязан
пойти на усмирение восставших кахетинцев.
Даутбек угадал. Дато сидел на тахте, обвязанный мокрым платком.
Напротив, за квадратной доской, сидела Хорешани.
Было за полдень. Никто из "барсов" не показывался.
- Спят, - вздохнула Хорешани, - наверное, по буйволиному бурдюку в себя
влили.
- Знаешь, Хорешани, я теперь боюсь крепко думать. Куда ведет наша
борьба? Мы, как дураки, за перса деремся. Вот опять вернулись с неслыханной
победой. Сколько за два года рисковали? Сколько раз приходили в отчаяние?
Как часто могли быть вздернутыми подозрительным шахом или заколотым из-за
угла прозревшим Абу-Селимом-эфенди. Какая страшная игра, и все для чего?..
Недельный пир, а у меня, кроме головной боли, ничего не осталось.
- От головной боли у тебя мысли скучные, Дато! Что плохого в