Читать «Великий Моурави 2» онлайн - страница 257
Анна Арнольдовна Антоновская
возможности таких последствий. Надо всеми мерами предотвратить несчастье.
- Отец, я давно забыла вражду к Мариам, хотя она всю жизнь приносит мне
неприятности... Почему живет в таком унижении? Разве не почетнее уйти в
монастырь? Ни Баграт, ни пустая тыква, Гульшари, не посмели бы
препятствовать такому желанию.
- Грешный мир был бы светлее рая, если б все женщины походили на
княгиню Русудан, - тихо сказал монах.
Русудан протянула Трифилию крепкую руку. Он чуть дрогнувшими пальцами
пожал ее и приложился к прохладной ладони лбом.
Ответила Русудан легким пожатием. Она знала о тонком чувстве к ней
Трифилия и умела поддерживать теплящуюся искорку, которую не следует
раздувать, но и не следует давать потухнуть. "Что за дружба без капельки
любви", - думала Русудан, а настоящую дружбу она умела ценить. Недаром
доверила Трифилию сыновей. Она знала: даже все войско шаха Аббаса бессильно
отыскать ее детей, живущих в спокойном довольствии под охраной отца
Трифилия. Они будут скрываться у настоятеля до возвращения Георгия, ее
Георгия!
Она знала об особой нежности Трифилия к Бежану, его крестнику, которому
так много времени посвящает этот высокоодаренный монах. Русудан
догадывалась, что сейчас и для Трифилия важно доставить Мариам к
Мухран-батони. И она тотчас послала Нугзару настоятельную просьбу
предотвратить междоусобицу: "Помни, отец, - закончила Русудан, - Георгий
никогда не простит тебе такой ошибки".
Через две недели Мухран-батони прислал за царицей Мариам пожилого
князя, своего родственника, пышную свиту из азнауров и охрану в сто
дружинников. На белом верблюде покачивалась позолоченная кибитка, куда с
необыкновенной поспешностью взобралась Мариам, подталкиваемая Нари.
Баграт, Гульшари и Андукапар с притворной любезностью провожали Мариам.
Они просили не задерживаться более месяца: без нее так будет скучно в
Метехи.
"Боюсь, больше не придется сове веселить глупую фазанку", - подумал
Шадиман и с печальным лицом протянул Мариам шкатулку из слоновой кости, на
дне которой, переливаясь чешуей и рубинами, свернувшись, лежала змея.
Шадиман, словно не замечая ярости в глазах Мариам, просил носить этот
браслет, как память о верном князе.
Нари свирепо задернула занавеску.
Шадиман мысленно перекрестился: наконец-то он навсегда избавляется от
этой женщины, надоедливой, как зубная боль.
Ворота отворились. Верблюд величаво переступил порог. И Мариам навсегда
покинула Метехи.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Джамбаз блестит, как черная эмаль. Седло, обитое золотом, точно впаяно
в его могучую спину. Белые поводья, усеянные бирюзой и алмазами, ласкают
упрямо выгнутую шею. На лбу алмазный обруч подхватил развевающиеся розовые
страусовые перья. Джамбаз гордо переступает, звеня золотыми браслетами. Эти
браслеты сарбазы добыли в гаремах пашей для Георгия Саакадзе. Джамбаз
разделяет торжество своего господина. Это он, Джамбаз, вынес Георгия