Читать «Великий Моурави 2» онлайн - страница 217

то очень редко, удается пронзить стрелой чуткого козла. Шах милостиво

пригласил Хосро сопутствовать ему на охоте...

Только ночью вернулся в свой дом Хосро. Он был счастлив. Шах повелел

отрубить козлу рога, оправить в серебро и повесить в охотничьем зале

Давлет-ханэ.

Хосро подарил Гассану свой новый плащ и приказал рассказывать всем о

меткости стрелы Хосро-мирзы.

Хосро растянулся под шелковым одеялом, приятная сладость подкатилась к

сердцу. Он вспомнил намек шаха: кто умеет бросить к ногам "льва Ирана"

редкую добычу, может рассчитывать на почетное звание верного охотника

шах-ин-шаха.

- Но не следует спешить, - закончил шах беседу, - арабская мудрость

учит: "Не торопись сорвать плод, еще не налитый соком..."

Папуна сегодня с утра бродит по астрабадскому майдану. Он что-то

усиленно разыскивает, но лазутчики Али-Баиндура не удостаивают его

вниманием: от доносов на этого грузина, кроме палочных ударов, никто ничего

не получал. И разве сумасшедшего Папуна занимает что-нибудь еще, кроме

оборванных детей? Вот и сейчас он заполняет свой красный платок всякой

дрянью, даже противно смотреть. И на Папуна не смотрят лазутчики

Али-Баиндура.

Папуна часто говорит: "Эй, Пануш, Дато, Димитрий, кто хочет свободно

подышать, пойдем со мной на майдан". Но сегодня Папуна, кроме сладостей для

астрабадских "ящериц", разыскивает еще кого-то. Вот он остановится у темной

лавчонки и громко позвал. Папуна не любит шептаться, особенно на майдане. Из

лавки вышел высокого роста купец. Разговор был короток.

- Нашел?

- Да, ага.

- Тащи.

Папуна вошел в лавку, положил на узкую стойку платок со сладостями и

стал разглядывать индусские кувшинчики с благовониями белого лотоса и

изящные ларцы с белилами и румянами. Эти редкости однажды завез в Астрабад

костоправ из Индии. Догадливый купец перекупил и спрятал, надеясь в Исфахане

разбогатеть. Об этом проведал Керим и поспешил к Хорешани.

Не торгуясь, Папуна расплатился с купцом и опрокинул в свой необъятный

красный платок драгоценную индусскую покупку, вышел из лавки и направился в

сторону улицы, где живут только бедняки.

Так и есть, Папуна и здесь нашел "ящериц", и они ничуть не хуже

исфаханских.

"Ящерицы" его тоже нашли, и не успел Папуна вступить на грязную уличку,

как со всех глинобитных заборов раздался крик: "Папуна, ага Папуна пришел!"

- и на улицу высыпали дети.

Раздав сладости из платка, ленты, четки, персидскую кисею, шарфы и

шапочки из своих бездонных, необъятных карманов, Папуна, вздохнув и пообещав

скоро опять наполнить платок, пошел дальше, сворачивая то в правый, то в

левый переулок. Наконец он очутился на окраине. Здесь тянулись огороды и

фруктовые сады. Папуна стукнул два раза медным молотком. Кто-то подошел,

отодвинул деревянную задвижку, посмотрел и торопливо открыл калитку. Это был

Горгасал.

Жила здесь Тэкле в полузаброшенном домике с небольшим садом. Этот сад

Горгасал снял в аренду и поселился с женой и дочерью. Так он сказал