Читать «Великий Моурави 2» онлайн - страница 155

буйволам, перекрестил их и каждого ударил яйцом в лоб. На черных лбах

зажелтели пятна.

- Пусть так будет разбит враг, - приговаривал дед Димитрия.

Застучали кремни, и сразу на всех рогах буйволов загорелись свечи.

Дед, погнав буйволов, провел сохой первую борозду. За ним погнали

буйволов и остальные ностевцы. По полю замелькали язычки горящих на рогах

свечей. Крепкие руки глубоко врезали соху в рыхлую землю. Поплыла дружная

оровела:

За тебя, мой друг старинный, я пожертвую собою,

Дорог труд твой трудный в поле. Друг, твою люблю я шею.

Шли одной дорогой долго, мы одной близки судьбою.

Летом ты меня жалеешь, я зимой тебя жалею.

Ты даешь и хлеб, и песню, и вино даешь народу,

Ты нужна, как солнце, в жизни, и, как радость, путь твой нужен!

Я в тебе храню обычай, славлю я в тебе природу!

Человек, нуждой гонимый, век с сохою будет дружен.

Странно было, что за несколько агаджа от Носте шла разрушительная

война, что вся Картли пылала в огне, что где-то люди бежали, спасаясь от

плена и смерти.

Здесь, как тихая река, текла обычная жизнь. Ни один сарбаз не проникал

сюда, ни одна вражеская стрела не пронзила бьющееся сердце. Так же привычно

звонил колокол Кватахевского монастыря, так же привычно шли дни деревень

вокруг Носте и в наделах "барсов".

Когда же долетали тревожные вести, ностевцы сурово говорили: "Разве

Георгий позволит народ трогать?"

Ностевцы не догадывались о строгом приказании шаха Аббаса не

приближаться к владениям Саакадзе и "Дружины барсов". Кватахевский монастырь

тоже был запретной зоной: Трифилий - друг Саакадзе. Трифилий не замедлил

явиться к шаху с богатыми подарками. Свидание с Саакадзе, а также письмо

Русудан вполне обеспечили монастырю неприкосновенность.

В Носте беспокойное оживление. В воскресенье, после запашки, съехались

родные всех "барсов". Дом деда Димитрия переполнен гостями. Тут Гогоришвили,

Иванэ Кавтарадзе, отец Ростома. Большой дом Горгасала заняли родители

Элизбара, Гиви, Матарса, Пануша.

Готовились к встрече с близкими сердцу и мыслям. Ностевцы чинили

плетни, чистили улички, подготовляли конюшни. Извлекали из тайников паласы,

медную посуду, кувшины, чаши, светильники из оленьих рогов. Кое-кто стал

очищать замок Саакадзе от камней, обгорелых бревен и мусора.

Ностевцы взбирались на самый высокий выступ, подолгу всматривались в

змеившуюся дорогу, посылали молодежь за агаджа, но не скакали "барсы", не

взлетали лихо их высокие папахи, не отзывалось эхо раскатистыми голосами. В

безмолвии застыли горы, в безмолвии по ночам лили слезы матери, жены,

сестры. Подавляя вздох, притворно похрапывали отцы, братья, деды.

В одно ясное утро неожиданно приехали от Саакадзе три ананурца из

дружины Арчила. За ними тянулись амкары - каменщики и плотники. Жадно

набросились на дружинников ностевцы.