Читать «Великие дни. Рассказы о революции» онлайн - страница 234

Машинист влез на площадку, и "кукушка" разразилась тревожными воплями.

На дороге показался патруль.

— Как возьмете коней, отходите. Не ждите, — сказал тихо Лисица.

И вдруг, поднырнув под сцепления, закричал несуразным фальцетом насмерть перепуганного человека:

— Караул, грабят!

Два голоса разом спросили:

— Stop! Who is coming?

— Голубчик! Господин офицер! — закричал Лисица пронзительно. — Ваша японец? Не понимай. Ах, бяда! Бегите к мосту! Окружайте!

— What he's speaking?

— …Там они, фугасники… на мосту. Боже мой! Аж сердце зашлось…

Лисица забормотал скороговоркой. Голос его срывался от страха. Измазанный угольной пылью, в мятой фуражке и засаленной кожанке, он топтался перед начальником патруля и твердил, заикаясь:

— По-подъезжаю… г-гляжу… Бегит лохматый в борчатке. Бегит, значит, что-то есть. Даю контрпар. Гляжу, на мосту еще четверо. Взорвут! Ей-богу, взорвут. Айдате, господин офицер.

Строгий начальственный голос брезгливо сказал:

— Не is drunk. Немного поджидайт. What is barichatka?

— Сам видел, в борчатке. Борода — во! Морда красная. Из этих, из сопочников. "Зажмурься, кричит, отвернись, если засохнуть не хочешь", а сам шашку прилаживает. Я, господин офицер, не могу. Я на кресте присягу давал… Как заору…

Лежавшие за насыпью толкали друг друга. Войдя в роль, Лисица суетился, хватал офицера за рукава, хлопал себя по ляжкам и говорил, говорил без умолку, умышленно вызывая десятки недоуменных вопросов.

В полсотне шагов от Лисицы под навесом по-прежнему стучали кони по кругу и пощелкивал стопор лебедки. Выдавали на-гора последнюю лошадь.

Наконец кто-то из японцев нетерпеливо сказал:

— Х-орсо… Хорсо… Пойдемте за нами.

— Айдате, господин офицер. Однако, чего я сказал… Прижмут меня господа комиссары. Ей-богу, прижмут!

Суетясь, громко всхлипывая, Лисица повел патруль вдоль насыпи в сторону моста. Вскоре затихли и шаги солдат, и плачущий голос "машиниста".

Сибирские партизаны… Такими их показал на своей картине "За власть Советов" художник С. Герасимов. Это они — простые сибирские мужики — заставили дрогнуть отборные офицерские полки Колчака, обратили в бегство банды атаманов Семенова и Унгерна, войска японских интервентов…

Кто-то, погасив улыбку, тревожно сказал:

— Огнем парень играет.

— Не ухватишь… Он скользкий.

…Стало почти светло. Горы вокруг рудника расступились, позеленели. Высоко над темными кронами деревьев зажглись перистые облака. С дальнего озерка уже летели в низину тонкогорлые кряквы.

Последним поднимали орловского метиса Серыша — старого, но еще крепкого, ходившего когда-то под верхами в отряде Шевченко.

Лошадь вела себя беспокойно. Еще внизу, едва ноги ее оторвались от земли, она стала жестоко рваться, стремясь освободиться от неловко затянутых лямок. От сильных рывков брезент спустился к задним ногам, голова Серыша перевесила туловище и несколько раз задела о бревна. Тогда люди, стоявшие наверху у лебедки, услышали стоны почти человеческой выразительности.

Освобожденный от ремней, Серыш встал, пошатываясь, точно под ногами кружилась земля. Ноздри его раздулись и окаменели. Выпуклыми, дикими глазами смотрел Серыш на светлеющие горы, на лица людей, и пепельная, увлажненная в паху шкура коня зябко вздрагивала.