Читать «Великие голодранцы (Повесть)» онлайн - страница 96
Филипп Иванович Наседкин
— Да уж почти согласилась.
Я выпятил на нее изумленные глаза.
— Да ты что, сдурела? На что он тебе, этот Миня? Он же не человек, а обезьяна. Даже хуже обезьяны.
Клавдия поморщилась.
— Мне он и самой не нравится. Какой-то слюнтяй. Но отец настаивает. Хочет с богачом породниться. И богатством объединиться.
Ее ответ протрезвил меня, и я прикусил язык. А потом заметил с равнодушием:
— А вообще-то… Кому что нравится…
Клавдия подумала и сказала:
— Нет, не пойду. Пускай без меня роднятся и объединяются. — И, завязав концы бинта, выпрямилась. — Теперь все будет хорошо. Можно не беспокоиться. А Михаил… Он и правда какой-то такой…
Чтобы переменить разговор, я спросил, как отец пережил пропажу барометра.
— Очень нервничал, — зашептала Клавдия. — Места себе не находил. Боялся, как бы не притянули его к ответу.
— Тебя не заподозрил?
— Попа проклинал. На чем свет стоит. Уверен, что он предал. Чтобы втереться в доверие к коммунистам…
Слушая Клавдию, я подумал о Лобачеве. Он все еще осторожничал с церковниками. Опасался, как бы не упрекнули в притеснении церкви. А чего тут опасаться? Всем теперь видно контрреволюционное нутро святош. Самые рьяные верующие и те согласятся прикрыть поповскую лавочку.
— А нового батюшку не ждут?
— Рады бы, да нет охотников. Приход-то подмоченный…
В дверях показался Комаров.
— Ну как он?
— Ничего, — ответила Клавдия. — Я смазала ранки йодом. Еще немного, и совсем успокоится.
Комаров кивнул головой, отшагнул назад и закрыл дверь. Клавдия присела рядом, обдала меня винным запахом.
— Слушай, что скажу, — зашептала она. — Ты сдери с него, отца-то, за этого Джека. Тыщу рублей потребуй. И он отдаст. У него есть деньги. Не упускай случая. Законные отступные…
Я встал, оттянул повязку, чтобы не душила.
— Ты что же, отца разорить хочешь?
В темных глазах Клавдии сверкнул огонь.
— Если бы я только могла. Его собственность закрыла мне все пути. — И опять озорным полушепотом: — А ты не зевай. И требуй свое. Ну, тыщу не даст. За тыщу он скорее повесится. А полтыщи…
— Спасибо, — прервал я. — А теперь мне нужен отец…
Мы вышли в столовую. Комаров стоял у окна, выходившего на мельницу, и пальцами барабанил по подоконнику. Заслышав шаги, торопливо обернулся и состроил приветливую гримасу. Лапонина не было и в помине. И стол пустовал, будто жадный сват прихватил все с собой.
Я без приглашения присел и достал списки недоимщиков.
— Задолженность в селькрестком. Сто двадцать рублей. Как председатель кресткома я прошу…
— Хорошо, хорошо, — сказал Комаров, присаживаясь напротив. — Сейчас разберемся. Кажется, я уже платил эти деньги. И помнится, тогда было не сто двадцать, а тридцать.
— Не знаю, сколько было тогда. Говорю, сколько теперь. И требую немедленно уплатить. Все сроки истекли. И мы имеем право подать в суд.
— Зачем же в суд? — сказал Комаров. — Только надо уточнить. С меня полагалось тридцать. И я уплатил.
— У вас есть квитанция?
— Конечно, есть.
— Предъявите.
— Документы у жены. А она в отъезде. Потерпи несколько дней.
— И дня не могу. Платите или расписывайтесь в отказе выполнить решение общего собрания… Сто двадцать. И кончим разговор.