Читать «Великие голодранцы (Повесть)» онлайн - страница 32
Филипп Иванович Наседкин
— Ну уж если так, то не я, а ты распекла их.
— Как это?
— А так. Ты же меня заставила подстричься. А с этого и началось.
Маша снова весело глянула на меня.
— А тебе так куда лучше. Ты стал прямо-таки симпатичный.
Я невольно погладил коротко подстриженную шею.
— А сколько денег пришлось отвалить!
— Перестань! — приказала Маша. — А то рассержусь… — Она проницательно посмотрела на меня. — А почему Симонов называет тебя Федей?..
Я рассказал о первой встрече в райкоме комсомола. Маша удивленно развела плечами и сложила пухлые губы трубочкой. A потом спросила:
— А его самого-то как зовут, Симонова?
— Николай, — сказал я. — Николай Симонов.
— Николай, — подтвердила Маша. — А у нас цари были Николаи. Первый и второй. Почему же он не меняет свое имя?
— Ну, то хоть русские, — возразил я. — А тут все иностранные. Да еще такая пропасть. В сундуке я раскопал учебник по истории. Так вот, этих королей и императоров Филиппов оказалось тринадцать штук. Чертова дюжина. И каких только нет! Филипп Красивый, Филипп Смелый и даже Филипп Длинный. И я из-за жадности попа влип в эту компанию.
Маша весело рассмеялась.
— Так ты же не король.
— Не король, а Филипп. И Симонов так же считает. вот и зовет меня Федей.
Маша подумала и серьезно заметила:
— Федор, Филипп — какая разница! Важно, какой ты человек. Настоящий или фальшивый.
Возражение Маши прозвучало убедительно. Но и Симонов казался правым. И я нисколько не обижался на него. Даже наоборот. Было приятно, когда он называл меня Федей. Мне и самому имя мое не нравилось. К тому же не хотелось признавать сделку попа с крестным.
Осторожно заглянув в лицо Маши, я спросил:
— А может, и ты будешь звать меня Федей? В конце концов по закону-то мне положен не Филипп, а Федор. И мне так больше нравится. Я прошу тебя, Маша…
Она улыбнулась мне, как ребенку, и сказала:
— Хорошо. Будь по-твоему, Федя. Но только с условием. Когда мы вдвоем.
По соседству веселилась группа делегатов. То и дело ребята поглядывали в пашу сторону. А один долговязый парень с темным пушком на верхней губе громко сказал:
— Чудаковатый малый!
— Чудаковатым прикидывается, — возразил другой. — На самом же деле, видать, продувной. Такому в рот палец не клади…
Маша глянула на меня и торопливо, будто стараясь заглушить судачества соседей, сказала:
— И про церковную школу тоже правильно. Надо забрать ее.
— Это было бы хорошо, — согласился я, с обидой думая над услышанными замечаниями. — Только как это сделать?
— Да очень просто, — сказала Маша. — Нагрянуть и забрать. Только так, чтобы церковники не опомнились…
*
Перед вечером мы с Прошкой незаметно проникли за церковную ограду, где стояла школа, взобрались на высокий фундамент и принялись изучать внутренность здания. Но через окно трудно было что-либо рассмотреть, и мы стали пробовать створки окон. К нашей радости, одно оказалось незапертым.
— Хорошая примета, — изрек Прошка. — Быть удаче…
Мы перелезли через подоконник и, стараясь не шуметь, начали осмотр. Учебные классы. Они разделены дощатыми перегородками. Перегородки отделяли переднюю и учительскую. А дальше была пришкольная квартира: две комнаты, прихожая и кухня. Пол всюду — на одном уровне. Потолок — тоже без перепадов.