Читать «Великие голодранцы (Повесть)» онлайн - страница 32

— Ну уж если так, то не я, а ты распекла их.

— Как это?

— А так. Ты же меня заставила подстричься. А с этого и началось.

Маша снова весело глянула на меня.

— А тебе так куда лучше. Ты стал прямо-таки симпатичный.

Я невольно погладил коротко подстриженную шею.

— А сколько денег пришлось отвалить!

— Перестань! — приказала Маша. — А то рассержусь… — Она проницательно посмотрела на меня. — А почему Симонов называет тебя Федей?..

Я рассказал о первой встрече в райкоме комсомола. Маша удивленно развела плечами и сложила пухлые губы трубочкой. A потом спросила:

— А его самого-то как зовут, Симонова?

— Николай, — сказал я. — Николай Симонов.

— Николай, — подтвердила Маша. — А у нас цари были Николаи. Первый и второй. Почему же он не меняет свое имя?

— Ну, то хоть русские, — возразил я. — А тут все иностранные. Да еще такая пропасть. В сундуке я раскопал учебник по истории. Так вот, этих королей и императоров Филиппов оказалось тринадцать штук. Чертова дюжина. И каких только нет! Филипп Красивый, Филипп Смелый и даже Филипп Длинный. И я из-за жадности попа влип в эту компанию.

Маша весело рассмеялась.

— Так ты же не король.

— Не король, а Филипп. И Симонов так же считает. вот и зовет меня Федей.

Маша подумала и серьезно заметила:

— Федор, Филипп — какая разница! Важно, какой ты человек. Настоящий или фальшивый.

Возражение Маши прозвучало убедительно. Но и Симонов казался правым. И я нисколько не обижался на него. Даже наоборот. Было приятно, когда он называл меня Федей. Мне и самому имя мое не нравилось. К тому же не хотелось признавать сделку попа с крестным.

Осторожно заглянув в лицо Маши, я спросил:

— А может, и ты будешь звать меня Федей? В конце концов по закону-то мне положен не Филипп, а Федор. И мне так больше нравится. Я прошу тебя, Маша…

Она улыбнулась мне, как ребенку, и сказала:

— Хорошо. Будь по-твоему, Федя. Но только с условием. Когда мы вдвоем.

По соседству веселилась группа делегатов. То и дело ребята поглядывали в пашу сторону. А один долговязый парень с темным пушком на верхней губе громко сказал:

— Чудаковатый малый!

— Чудаковатым прикидывается, — возразил другой. — На самом же деле, видать, продувной. Такому в рот палец не клади…

Маша глянула на меня и торопливо, будто стараясь заглушить судачества соседей, сказала:

— И про церковную школу тоже правильно. Надо забрать ее.

— Это было бы хорошо, — согласился я, с обидой думая над услышанными замечаниями. — Только как это сделать?

— Да очень просто, — сказала Маша. — Нагрянуть и забрать. Только так, чтобы церковники не опомнились…

*

Перед вечером мы с Прошкой незаметно проникли за церковную ограду, где стояла школа, взобрались на высокий фундамент и принялись изучать внутренность здания. Но через окно трудно было что-либо рассмотреть, и мы стали пробовать створки окон. К нашей радости, одно оказалось незапертым.

— Хорошая примета, — изрек Прошка. — Быть удаче…

Мы перелезли через подоконник и, стараясь не шуметь, начали осмотр. Учебные классы. Они разделены дощатыми перегородками. Перегородки отделяли переднюю и учительскую. А дальше была пришкольная квартира: две комнаты, прихожая и кухня. Пол всюду — на одном уровне. Потолок — тоже без перепадов.