Читать «Великие голодранцы (Повесть)» онлайн - страница 25
Филипп Иванович Наседкин
Дема сжал кулаки и выгнул багровую шею.
— Я тут хозяин. И не позволю проходимцу…
— Осторожней на поворотах. А то брякнешься, хозяин.
Дема шагнул к Симонову.
— А ну, проваливай… — Он матерно выругался. — А то дам в зубы…
Я стал рядом с Симоновым, Глаза Демы полезли на лоб. Но тотчас снова спрятались в глазницах, закрылись припухлыми веками. Обернувшись к телеге, он вдруг заорал:
— Ми-иш-ка!
Будто оглушенный, из-за телеги выскочил Миня. Спросонья ошалело уставился на нас.
— Топор! — крикнул Дема. — Я их… в душу мать! В землю закопаю. Никакая гыпыу не отыщет…
Я со страхом смотрел на Дему, Мускулы на волосатых руках у него бугрились. Темное лицо перекашивалось в злобе. Он рывком вырвал из рук трясущегося Мини топор и поднял над собой.
— Вот я вас!..
В ту же минуту Симонов вынул браунинг и направил его на Дему.
— А ну, подходи, гад! Попробуй, кулацкая морда! Посмотрим, кто кого закопает!
Сразу побелевший Дема опустил топор.
— То-то! — усмехнулся Симонов, пряча пистолет. — Молодец на овец. Сволочи! Подождите, мы вам покажем… — И приказал мне: — Пошли, Касаткин. Теперь-то уж тебе нечего тут делать…
Я подобрал на обочине пиджак и побежал за Симоновым. Он шел скорым шагом, широко размахивая портфелем. Долго молчал, будто обдумывал случившееся. А потом с гневом сказал:
— Кровососы! Когда только мы избавимся от них? — И, повернувшись ко мне, заметил: — Своим поступком ты оскорбил Ленина…
Его слова громом поразили меня.
— Как Ленина? Почему Ленина?
— Ленин ненавидел кулаков, — продолжал Симонов. — И считал их злейшими врагами Советской власти. Они ежечасно, ежеминутно порождают капитализм. И притом в массовом масштабе. Понимаешь? А ты пошел в услужение к кулаку. Ты, комсомолец, вожак Ленинского комсомола! Да это оскорбление Ильича!..
Оскорбить Ленина! Это уж действительно слишком. Но откуда же мне было знать, как Ленин относился к кулакам? И что было делать? Ведь семья в долгах у этого Лапонина. А кто ж их отработает. Мать? Старый отчим? А выплатить нечем. Как же быть?
Заметив мое понурое настроение, Симонов успокаивающе сказал:
— Не падай духом. И не теряй классовое чутье. А сейчас идем домой. Сам переговорю с родителями и постараюсь убедить их…
*
Мать очень боялась начальства. Испугалась она и Симонова. А когда узнала, что случилось, расплакалась.
— И что же нам теперича делать? Чем расплатиться с Лапониным?
— А ничем не расплачивайтесь, — посоветовал Симонов. — Вы ничего не должны ему. Конечно, — подтвердил он, когда мать растерянно глянула на него. — Он и так слишком много драл с бедняков. Хватит эксплуатации.
— Да он же нас к ответу потянет, — снова запричитала мать. — Судом засудит.
— Пусть только попробует, — сказал Симонов. — Мы его самого скоро засудим. Хватит этому кулачью измываться.
— А ты не убивайся, Параня, — ласково обратился отчим к матери. — Товарищ правду сказывает. Мало ли силов ты на них положила? И ежели по совести, то не ты, а они тебе должны… А Хвиле и впрямь негоже у них работать. Как-никак, а он все же выборное лицо…
Меня обрадовало заступничество отчима. Все, что угодно, только не работа у Лапониных. После того, что случилось, они угробили бы меня. А кроме того, не мог же я и дальше оскорблять Ленина. Но я ничем не показал своих чувств.