Читать «Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года» онлайн - страница 297

Версия нового правого заговора вызывала у современников иронию. Например, Дан так ее комментировал: «Мне со стороны «правых» о таких планах слышать не приходилось. А слышал я другое. Когда в кулуарах Предпарламента велись разговоры о грозящем восстании большевиков... правые (торгово-промышленники, кадеты и, особенно, казаки), совершенно не стесняясь, признавались, что желают, чтобы большевики выступили как можно скорее. Но мотивировали они это свое желание не расчетами на свержение Временного правительства, ...а как раз наоборот, своею уверенностью, что в открытом бою большевики немедленно же будут наголову разбиты «верными долгу частями гарнизона». Правые, несомненно, мечтали (и не скрывали этого) о «сильной власти» в корниловском духе, но добиться этой власти они думали не тем, что свергнут Временное правительство руками большевиков, а тем, что спасут его силами военщины и уже затем, как победители мятежа, продиктуют ему свою волю и преобразуют в своем духе»^.

Большевистский переворот протекал в условиях относительного равнодушия тех сил, которые спустя год будут вести с большевиками войну не на жизнь, а на смерть. Но осенью 1917 г. «расчетливые» политики были уверены, что большевистская авантюра не может продлиться долго. Правительство Ленина или падет под ударами контрреволюционеров, или уступит власть Учредительному собранию.

Таким образом, заблуждение Керенского о соотношении сил в Петрограде не было плодом его личной глупости, оно отражало широко распространенные представления «партии порядка». Они верили в силу приказа, в начальственную мудрость и совсем потеряли связь с реальностью, где солдатские и рабочие массы жаждали мира и приходили в отчаяние от падения уровня жизни. В результате, как верно, но уже задним числом признавал Дан, «любая вызванная «часть» легко могла стать лишним орудием большевистского восстания»^.

•kirk

24 октября Керенский, «бледный, возбужденный, с воспаленными от бессонницы глазами»^{, выступил в Совете республики. Ведь эта структура создавалась как барометр общественных настроений, и чтобы нанести удар по большевикам, следовало заручиться поддержкой всей остальной общественности именно здесь. В качестве доказательства того, что большевики начали враждебные действия, Керенский предъявил перехваченную записку о приведении в боевую готовность одного из большевистских полков (а это было сделано ВРК в ответ на разгром газет). На этом основании он заявил о том, что у него есть точные сведения о подготовке восстания большевиками (значит, он еще не считал, что восстание началось, и планировал превентивный удар). Керенский потребовал себе полной поддержки для разгрома большевизма и, выслушав овации, покинул Предпарламент в полной уверенности, что этот орган «организованной демократии» его полностью поддерживает. Он совершенно не видел, что происходит вокруг него.}