Читать «Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года» онлайн - страница 178

В демонстрации 4 июля приняли участие массы рабочих и десятки тысяч солдат и матросов 1-го пулеметного, 1-го пехотного запасного, 180-го пехотного, 3-го пехотного запасного, Московского, Павловского полков и др. частей Петроградского гарнизона и Кронштадта. 8-10 тысяч матросов (из них около 3000 вооруженных) ^{во главе с большевиком мичманом Ф. Ф. Раскольниковым (Ильиным) высадились у Николаевского моста и колонной прошли к дворцу Кшесинской (против чего протестовали участвовавшие в демонстрации эсеры и анархисты) и затем в составе общей демонстрации - к Таврическому дворцу, где находился ЦИК и Петросовет. По замыслу большевистского руководства, здесь делегация демонстрантов должны была передать ЦИКу требование о переходе власти к Советам.}

Командующий округом И. А. Половцов очень надеялся, что большевики «совершат какое-нибудь насилие или другую оплошность, а тогда я смогу повернуть общественное мнение казармы определенно на свою сторону и атаковать врага»^{. Это понимали и большевистские лидеры и потому добивались от демонстрантов максимальной осторожности и сдержанности.}

Ленин пригласил выступить за власть Советов межрайонца Луначарского (как и Троцкий, этот яркий оратор уже был без пяти минут большевиком), а сам попытался вовсе не выступать. Раскольников вспоминал, как Ленин уклонялся от публичного выступления 4 июля: «Разыскав Владимира Ильича, мы от имени кронштадтцев стали упрашивать его выйти на балкон и произнести хоть несколько слов. Ильич сперва отнекивался, ссылаясь на нездоровье, но потом, когда наши просьбы были веско подкреплены требованием масс на улице, он уступил и согласился»^{. Сказав несколько слов о бдительности и выдержке, поддержав требование «Вся власть Советам!», вождь удалился с балкона. Когда Ленин на самом деле собирался брать власть, он вел себя иначе. А в этой двойственной ситуации 4 июля было важно не растерять накопленного партией потенциала и, в случае удачи, достичь выгодного компромисса с социалистами, давить на них и не спугнуть их. Но что делать, если Петросовет и ЦИК не пойдут на уступки. Ленин не знал и призвал в этом случае ждать указаний ЦК.}

Большевики, разумеется, стремились к власти, чего не скрывали. Но в этот период они требовали передать власть Советам, в которых сами не имели большинства. Ленин надеялся, что в случае, если Советам придется проводить радикальные преобразования, реальное влияние в них быстро перейдет к левым крыльям социалистических партий, то есть к союзу большевиков, левых эсеров (тогда еще не выделившихся из ПСР и пытавшихся перетянуть на свою сторону ее лидера Чернова) и левых меньшевиков (в том числе Мартова, Троцкого и Луначарского). В условиях, когда большевики не имели в Советах большинства, требование «Вся власть Советам!» не давало им единоличной власти и лишь означало замену только что распавшейся коалиции социалистов и кадетов коалицией тех же социалистов и большевиков. Никакого военного переворота, только сдвиг власти.