Читать «Великая Российская революция: от Февраля к Октябрю 1917 года» онлайн - страница 132

Признав необходимость вторжения в отношения собственности, общественного регулирования хозяйства, либералы расписались в неспособности сделать это самим и тем поставили на повестку дня приход к власти социалистов.

Таким образом, первоначально социальные преобразования были парализованы либералами, которые то готовились к созыву Учредительного собрания, то согласовывали интересы «волков» и «овец». Вскоре перспектива созыва собрания запустила еще один механизм, который стал определять поведение партий, - они вступили в предвыборную борьбу. Учредительное собрание, которое сначала ожидалось «вот-вот», теперь переносилось на несколько месяцев под предлогом того, что нужно все как можно более тщательно подготовить, чтобы ни один голос не пропал и все согласились с «волей народа». Пока готовили списки избирателей, партии стали охотиться за голосами, как всегда в таких случаях не чураясь популизма. Добиться согласования и так плохо согласуемых интересов в этих условиях становилось все труднее.

ккк

Важнейшим фактором, оказывавшим воздействие на ход революции, оставалась война. Открытая демократическая система новой России должна была сосуществовать с продуктами распада авторитарного милитаризованного общества. Огромную роль стала играть выходящая из-под контроля солдатская масса, стремящаяся к скорейшей демобилизации. Особую силу приобретали тыловые гарнизоны, и прежде всего петроградский. Объявляя себя гарантом революции, солдаты петроградского гарнизона активно воздействовали на политические события, в том числе в своих собственных интересах.

Одной из важнейших задач новой власти было поддержание дисциплины на фронте и в тылу: «Революционная интеллигенция, стоявшая в то время во главе советских организаций, только благодаря своей мирной программе, отвечающей стремлениям масс на фронте и в тылу, пользовалась доверием армии... Она использовала это доверие не только для политической кампании в пользу всеобщего мира, но и для того, чтобы восстановить дисциплину в армии и предохранять фронт от распада»^{, - отвечал И. Г. Церетели критикам справа, обвинявшим социалистов в «развале» армии.}

С. П. Мельгунов, рассмотрев этот вопрос, заключил: «В конце концов, реальных данных, свидетельствующих об увеличении в революционное время дезертирства о сравнению с тем, что было до переворота, нет»^{. В первой половине года и братания на фронте были сравнительно редким явлением.}

Посетив в апреле Гельсингфорс, который к осени станет оплотом большевиков, депутаты А. Александров и В. Степанов констатировали: «Отношения между солдатами и офицерами можно считать налаженными», дисциплину поддерживают сами матросы и их комитеты»^{. По примеру Петрограда солдатские комитеты возникали по всей стране и брали военную силу под свой контроль. После февральского всплеска ненависти к офицерам ситуация стабилизировалась. «Разложение армии» возобновилось позднее, когда выяснилось, что революция не ведет ни к победам, ни к миру.}

Позднее в «разложении армии» винили большевистскую пропаганду. Но вот 24 апреля, когда влияние большевиков на фронте еще стремилось к нулю, генерал Брусилов требовал присылки на фронт опытных патриотических агитаторов, так как началась «разрушительная пропаганда мира», которая «пустила глубокие корни»^{. Не большевики развернули «разрушительную пропаганду мира», а стремящиеся к миру солдаты становились позднее большевиками и левыми эсерами.}