Читать «Век Константина Великого» онлайн - страница 92

Особенно отвратительная форма культа этой богини, в данном случае выступавшей под именем Афродиты, была связана с одиноким храмом в ливанской роще Афака. Разврат и непотребства скопцов в нем не знали предела; тем не менее год за годом верующие приходили к озеру рядом с храмом, чтобы бросить туда драгоценные подношения, а потом дожидались чуда — огненного шара, который показывался на вершине горы и скатывался оттуда в озеро. Считалось, что такое обличье принимает сама Урания.

Рядом с этой многоликой Великой матерью всего живого мы обнаруживаем также не менее разнообразные олицетворения ее порождений, того, что выходит на свет по весне и умирает зимой. Иногда это ее сын или дочь, иногда — муж, а чаще всего — возлюбленный. После неистового веселья весеннего праздника наступало время стенаний и скорби о разлученных, время воспевания мук Великой богини. Как Исида плачет по убитому Осирису в Египте, так в Финикии небесная Афродита горюет по Адонису, «супругу», который благополучно прижился на Кипре и совершенно сроднился с греческим культом, так что Рим, возможно, уже считал его греческим божеством. Но чудеснее всего эти торжества проходили в Александрии; они справлялись еще в течение века после провозглашения христианства, хотя едва ли так пышно, как при первых Птолемеях, о чем сообщает нам Феокрит в 15-й идиллии.

Праздник заканчивался тем, что на берег моря отправлялась процессия женщин, и изображение Адониса омывали в волнах. В Антиохии празднества в честь Адониса тоже отличались поразительной жизнестойкостью.

Если этого бога еще можно считать греко-римским, потому что он с незапамятных времен входил в число классических божеств, то с его малоазийским воплощением дело обстоит иначе. Во Фригии и соседних с ней странах мы узнаем Великую богиню под именами Кибелы, Великой матери, Агдестис, Диндимены, Берекинтии, Пессинунтиды и так далее; ей сопутствует ее возлюбленный, Аттис, оскопление и гибель которого оплакивают верующие. Из древнего храма в Пессинунте, где жрецы правили, как повелители, и имели огромный годовой доход, изображение богини вместе с культом давно уже было перенесено в Рим, и лишенные мужской силы фригийские жрецы нашли приют в столице еще до того, как греки приняли у себя эту богиню, дав ей множество разных имен, так что к ее окруженной львами фигуре в короне с лучами все привыкли. Но Рим все же настоял, по крайней мере на первое время, чтобы толпа скопцов, флейтистов, девушек, играющих на тамбурине, и прочих не пополнялась за счет населения метрополии. Пока имело силу данное им разрешение на попрошайничество, возможно, эта мера должна была воспрепятствовать смешению служителей культа с римскими гражданами. Их приняли в городе, повинуясь велению сивиллиных книг и Дельфийского оракула; но республиканский, а также довольно долго и имперский Рим не проявлял никакого желания распространять культ в провинциях. Ювенал обнаруживает пьяного скопца с тамбурином на боку спящим в кабачке на углу, в окружении матросов, воров, беглых рабов и убийц. Но, выпрашивая милостыню, жрецы Великой матери в своих фригийских шапочках добивались доступа в дома богатых римлян; они играли на женских суевериях, а в отплату за ношеную одежду и яйца давали добрые советы, как справиться с лихорадкой, приходящей в конце лета. От присутствия при туалете знатных дам не так далеко до принятия в свиту и до дружеской беседы. В тот век суеверия тем шире распространялись, чем нелепее были. Вскоре появляются уже и дарственные в пользу жрецов Великой матери, и мы видим, что аrchigalli и верховные жрицы носят римские имена, а места поклонения богине появляются во всей Италии и Галлии. Создавались группки странствующих жрецов, где собирались настоящие отбросы общества, путешествовавшие с места на место и занимавшиеся самым бесстыдным попрошайничеством во имя маленьких изображений богини, которые они возили на осле. Наряженные, как женщины, они пели и танцевали под тамбурин и флейту и хлестали и увечили друг друга до крови, чтобы искупить воровство и бесконечные излишества. Так нищенствующие жрецы изображены у Лукиана и Апулея в век Антонинов. Позднее, по крайней мере в Риме, культ Великой матери принял более почтенную форму — в частности, от кастрации служителей отказались; иначе участие в ритуалах выдающихся граждан, о чем свидетельствуют памятники, объяснить нельзя. О мистериях, сопутствовавших культу, во всяком случае в IV веке, мы вскоре поговорим.