Читать «Век Константина Великого» онлайн - страница 123

Роднит это время с духовным преображением, наблюдавшимся в конце II — начале III века, гибель древних философских школ. Исчезают эпикурейцы, киники, перипатетики, даже стоики, чья сдержанность родственна лучшим чертам римского характера. Не только развитый теоретический скептицизм, но и открытые насмешки Лукиана свидетельствовали о бессмысленности строгого разделения на школы. Но у дверей уже дожидалось новое учение, еще более догматичное, нежели предшествующие философские системы, а значит, в некоторых отношениях близкое новому религиозному движению. Это был неоплатонизм. Его появлению весьма содействовало могучее влияние восточных суеверий и усердные исследования записей древних пифагорейцев, давно уже сошедших со сцены, чье знание, как предполагалось, также имело восточное происхождение; другие значимые составляющие нового учения были заимствованы собственно у Платона. Плотин, главный поборник школы в середине III столетия, предстает как мыслитель огромного значения, а вся система с ее наклонностью к мистицизму — как возможный победитель ранее властвовавшего в духовной жизни скептицизма. Есть что-то неуловимо подлинное и в еще большей степени — поэтическое в учении о происхождении всех вещей от Бога и распределении их по разным уровням бытия, в зависимости от объема примеси материального. Ни одна философская система не присваивала человеческой душе положение более высокое: здесь она — непосредственная эманация божественной сущности, по временам может полностью с нею воссоединяться, и так возноситься над повседневной жизнью и мыслями. Впрочем, здесь нас интересует не столько учение данной школы, сколько действительное, требуемое или желаемое, отношение ее последователей как к морали, так и собственно к религии. Мы видим, как повторяется извечная ситуация, когда умозрительная теория, вопреки общепринятому мнению, оказывается лишь случайным связующим звеном, но отнюдь не основным средоточием тенденций и сил, которые существовали бы и без какого бы то ни было ее воздействия.

Сразу же необходимо отметить, что эта позднейшая философская школа отнюдь не продвинулась на пути к монотеизму, идея которого в значительно более развитом виде присутствовала у многих мыслителей — ее предшественников, нежели в понятии «единого», «абсолютного единого», и какое еще обозначение придумывали неоплатоники для первичной сущности или верховного божества, которое они представляли наделенным сознанием, но одновременно и пантеистически — как имманентное миру. Далее, политеизм оказался составляющей этого учения, проявившись в форме веры в демонов, божеств более низкого ранга, которые заведовали отдельными странами, природой и условиями жизни. В греческих верованиях демоны присутствовали всегда, но в неодинаковых обличьях, в разные времена будучи в разной степени схожи с богами, и философы рано, хотя и несколько насильственно, включили их в теологическую схему. Позднее народные суеверия часто придавали им образ зловещих призраков, и иногда считалось, что они мстят за совершенное зло и дают защиту, но чаще — что они насылают немощи. Неоплатоническая философия, как мы увидим, полагала их творящими сущностями промежуточного уровня.