Читать «Ведун. Слово воина: Слово воина. Паутина зла. Заклятие предков (сборник )» онлайн - страница 69

Он, в отличие от местных жителей, знал один маленький, но очень важный секрет. Ворон в свое время рассказывал, что василиск убивает не ядом. Василиск не имеет плоти, а потому убивает, проникая в чужую душу, захватывая чужое тело. Больше двух-трех тел за раз он удержать не способен, а потому, по природной гнусности, чаще всего не просто покидает захваченное в плен живое существо, а портит его, калечит, убивает. Исходя из этого, можно заподозрить, что отрубивший себе руку римский воин наверняка оказался жертвой василиска, отомстившего так за гибель своего предыдущего тела. И помер его товарищ не от яда, а тварь бестелесная что-то подлое сотворила. Как можно объяснить все это обычным воинам и купцам – Середин даже примерно не представлял.

Сам Олег василиска не боялся. Ворон рассказывал – этот дух не так уж и силен, подавить крепкую волю, подмять разум тренированного человека не способен. «Вспомните Будду, Шри Ауробиндо, Конфуция. Силой своей души они ветер останавливали, шторма успокаивали, тучи собирали. Неужели вы поверите, что выбить их из тела сможет какая-то мелкая бесплотная тварь? – вдалбливал учитель. – Посему тренируйте душу. Учитесь концентрироваться внутри себе, учитесь концентрироваться во вне. Занимайтесь медитациями, занимайтесь размышлениями. И тогда сможете таскать василиска за нос, а любого гипнотизера – за уши».

Да и вообще в местах с сильной энергетикой василиск выжить не способен. В церкви, например. Или, как ни странно, на кладбище.

Середин потянулся к самовару, налил себе еще кружку сбитеня. Хотя этот обжигающий напиток и показался ему странным, но тем не менее хотелось пить еще и еще. Он согревал тело изнутри не хуже водки, что после долгого перехода по сырым низинам казалось истинным наслаждением.

Хозяин двумя руками принес четыре миски с кашей, в которой лежали крупные куски мяса, поставил на стол, кивнул:

– Ну что, останетесь али совсем разума лишились?

– Поедем, – вместо того, чтобы обидеться на грубость, добродушно усмехнулся Глеб Микитич.

– Тогда я вам с собою пироги с вязигой дам, аккурат на три дня хватит, пока живы будете, и квасу налью. Но его лучше за два дня выпить. Жарко.

– Хорошо, – кивнул купец.

– Тогда две куны с тебя, Глеб Микитич.

– Что-то жаден ты стал, Святослав, в последнее время.

– А ты раньше, Глеб Микитич, сам-три ездил, а не сам-четыре. Да еще коням пришлось ячменя задать. Вы ведь, мыслю, их на травке оставлять будете? И петуху еще пшена насыпал.

– Петух точно за двух лошадей наклевал, – покачал головой Глеб Микитич, однако расплатился.

Путники достали ложки, принялись уминать кашу. Олег, мысленно выругавшись за бестолковость, кинулся на улицу к своей суме, достал ложку и, вернувшись, присоединился к общей компании. Затем вместе со всеми тяпнул еще по сбитеньку из горячо пыхтящего самовара и поднялся из-за стола. Коней они не расседлывали, так что маленькому отряду оставалось только затянуть подпруги и снова выехать на дорогу.

Путь по Лыповой горе занял еще около получасу, после чего тракт опять нырнул вниз, к голодным комарам, сырой прохладе и чавкающим лужам. Солнце медленно двигалось к закату, и у Середина появилось нехорошее ощущение, что ночевать им придется где-то здесь, во влажном мху, между гнилыми топями.