Читать «Вверх тормашками в наоборот» онлайн - страница 20

Мила смотрела на меня во все глаза. Робкая улыбка осветила её лицо, отчего она стала такой милой-милой… Настоящей Милой — ведь не зря ей дали такое красивое имя…

Я улыбнулась в ответ и потрепала по темным коротким кудряшкам:

— Видишь, это совсем не страшно.

Затем я подняла глаза и зацепилась взглядом за Иранну. Та смотрела поверх моей головы. Пристально и не мигая. Я обернулась. Геллан стоял, опираясь на лопату. Высокий и худой. С длинными волосами, что щитом закрывали правую изуродованную сторону. Они словно говорили с Иранной о чем-то, но молча, не разжимая губ. И почти на сто процентов я была уверена, что их немой разговор шёл обо мне.

Я прокашлялась громко и немного демонстративно. Лицо Геллана дрогнуло, а взгляд переместился на меня.

— Ну вот теперь все знают, что едят мерцатели. Остается вопрос, что нам делать с Тяпкой, коль она соизволила одомашниться, совсем не оказалась трусихой и вообще не собирается помирать от разрыва сердца.

Не знаю, что такого смешного я сказала, но вначале тихонько прыснула Мила, затем хмыкнула Иранна, а потом открыто и чисто засмеялся Геллан. Обожаю его смех — от него светлеет на душе.

Глава 8

Когда огонь сжигает небо. Пиррия

Здесь всегда крадётся полумрак: приседает на пружинистых мускулистых лапах, зависает туманом возле пола, выныривает из закоулков и поворотов, сверкая красными глазами настенных фонарей.

Ей не нравится свет и жар солнца — пусть жмурят глаза, обливаются потом мужики, мохнатки и другие низшие сословия. Её хранит высшая и сильнейшая из стихий, поэтому всё остальное — досадные помехи на пути огненного хаоса, прекрасного и могучего.

Пламя танцует по стенам, рождая уродливые, скалящиеся тени. Они прекрасны, потому что способны вызывать страх, ненависть, слабость у тех, кому не понять совершенства огня. Жар искрами уходит ввысь, чуть потрескивает, радуясь гудению ветра, — музыка, которую можно слушать вечно, наслаждаясь и согреваясь в неповторяющихся мотивах.

— Зачем ты звала меня, Пирр?

Она смотрит на языки пламени и проводит узкой ладонью прямо по костру, что жадно пылает посреди огромной залы. Не оборачивается, но чувствует, как по спине бегут мурашки от этого голоса. Бархат и сила. Глубина пропасти и воркующий тембр, от которого — дрожь внутри, до щекотки, жаркой вязи в груди…

— Лерра̀н. Рада, что ты пришёл.

— Трудно не прийти, когда огненная птица грозится сжечь дотла замок, если я сейчас же, сию минуту, не брошу свои дела и не появлюсь в твоём пылающем сумраке.

— А ты испугался. — в её голосе насмешливое неверие.

Она не поворачивается, чтобы слышать только голос, не видеть, не поддаваться колдовскому огню этого человека.

Он подходит почти вплотную. Так близко, что его дыхание шевелит волосы на затылке.

— Нет. Разве это возможно? — ирония, ворчание дикой панты, готовой прыгнуть и убить, играя и шутя.