Читать «Василий Блюхер. Книга 1» онлайн - страница 87

До начала совещания Блюхер, доброжелательно взглянув на Шарапова, спросил шутливо:

— Семен Абрамыч, как идет твоя революционная жизнь?

Шарапов провел рукой по седеющим кудрям, потом подобрал согнутым пальцем пушистые усы кверху.

— По плану.

— Цвиллинг прижился?

— Я его в обиду не даю.

— Он сам за себя постоит, — вмешался подошедший Елькин.

— Ты неправ, Елкин-Палкин, — беззлобно сострил Шарапов. — Казацкую душу надо знать, поверь мне, старику. Казак — обнаковенный человек, да атаманы и старшины с мамкиным молоком кормили его своей наукой, — дескать, ты не кто-нибудь, а казак, тебе все можно, тебе все нипочем, а иногородний есть ползучий гад, революционер и смертельный враг. Таперича все ломать надо.

— Я с тобой согласен, Семен Абрамыч, — бросил через стол Блюхер. — Вот у матросов тоже свой характер, мичман перед ними робеет.

Задетый за живое, Павлов на этот раз не смолчал:

— Пусть Андреев скажет о дисциплине. Если не верите, спишите меня — и в цейхгауз.

— Мы не дети, чтобы играть людьми, как матрешками, — усмехнулся Блюхер. — Андреев вам крепко помог, Дмитрий Сергеевич, но командовать вы умеете, бесспорно, лучше его. Если мы сообща сумеем создать в наших отрядах революционную дисциплину, разъясним цель нашей борьбы, то никаким дутовцам нас не взять.

Шарапов, сидевший рядом с Цвиллингом, слегка задел его плечом и тихо спросил:

— Что, учиться будем политике?

— Даже старикам это на пользу.

План Блюхера заключался в том, чтобы, двигаясь на юг к Оренбургу, привлекать казаков на свою сторону.

— Как будут расставлены силы — последует мой приказ, а сейчас мне хочется поговорить о другом. Ни для кого не секрет, что в наших отрядах есть матросы и казаки, рабочие и крестьяне. В царской России мы жили по пословице — всяк сверчок знай свой шесток. Теперь так нельзя. За этим столом сидят революционеры, просидевшие в тюрьмах многие годы. Мы их уважаем. Это Елькин и Цвиллинг. Есть боевые и закаленные командиры — Шарапов, Павлов, Андреев. Все мы знаем, за что боремся с Дутовым, всех нас объединяет одна цель: добыть народу свободу, чтобы он мог спокойно жить, не бояться черного дня. Наши люди будут после войны крепко уважать друг друга, они не потерпят ни вора, ни душегуба. Все будут равны перед законом: казак и иногородний, матрос и шахтер. Через тяготы и великие трудности они кровью скрепят свою дружбу и придут к радости. Но надо об этом рассказать нашим бойцам. Как это сделать?

Шарапов, слушавший Блюхера с большим интересом, загорелся и поднял руку:

— Дозволь мне слово, Василий Константинович.

— Пожалуйста!

— За почтение к нам — низко кланяюсь от всех казаков. Но мне сдается, что не время теперь решать мирские споры. Возьмем Оренбург, повесим Дутова на суку, а тогда — давай!

— Именно теперь, уважаемый Семен Абрамыч, — подчеркнуто возразил Блюхер. — Это не мирской спор, а наша политическая работа. Люди должны идти в бой спаянными. Вот у матросов есть гармонист, казаки славно поют, повсюду наш народ умеет плясать, а кто фокусы показывать. Соберемся сегодня на плацу, споем, сыграем, а Цвиллинг или Елькин сделают небольшой доклад о внутренней и международной политике Советской республики.