Читать «Василий Блюхер. Книга 1» онлайн - страница 83

Елькин встретил Блюхера сдержанно, негодуя на самого себя за то, что не может выбить дутовцев из Троицка. Он старался не смотреть в глаза Блюхеру, но даже по скупым словам, в которых сквозили раздражение и неловкость, легко было понять, что Елькин надеется на помощь, — ты, мол, возьми, пожалуйста, все в свои руки. Блюхер же, сохраняя через силу спокойствие после истории с Павловым, спросил:

— Можешь ли толково доложить обстановку? — Желая его приободрить, он добавил: — Давай! В худших переплетах бывали, и то не терялись.

— Дутовцы одним полком с ходу ворвались в город, — сообщил Елькин. — Троицкие казаки могли им дать отпор, но у них начался разброд: одни были за то, чтобы сдаваться, другие держали нашу сторону. Началась перепалка, стрельба. Дутовцы воспользовались этой неурядицей и легко захватили город…

— Сколько человек у тебя в отряде? — перебил Блюхер.

— Осталось пятьсот, — Елькин тяжело вздохнул.

— Кошкин докладывал, что у тебя мало патронов.

— Это правда.

— Кто же должен об этом заботиться, товарищ Елькин? Я или вы? — Это было сказано с такой резкостью и прямотой, что Елькин, который был выше Блюхера на полголовы, сразу поник, словно он врос в землю, и опустил глаза. — У вас помощник, — продолжал сердиться Блюхер, — вы должны были послать его в Челябинск с приказанием доставить боеприпасы. Воевать надо с умом.

Елькин виновато молчал, он даже не удивился тому, что Блюхер, отчитывая его, говорил «вы», а не «ты». «Не до обиды сейчас».

— Кошкин! — кликнул Блюхер, приняв решение. — Скачи обратно и передай мичману Павлову: возвратиться в Кичигин, разместить матросов по избам, выставить охрану и дозоры. В четыре часа приеду проводить совещание.

Кошкин мгновенно умчался, а Елькин так удивленно посмотрел на Блюхера, что в его глазах нетрудно было прочесть упрек: «Воевать, говоришь, надо с умом, а сам созываешь какие-то совещания».

— Бойцы в окопах? — спросил Блюхер.

— Какие тут окопы, — смущенно удивился Елькин, — лежат на снегу и стреляют.

— Слушайте, Елькин! Первое — прекратить стрельбу. Казаки сейчас все равно дальше Троицка не пойдут, а если они вздумают это сделать, то тогда встретите их дружным огнем. Второе — пошлите не менее двадцати человек в ближайшую станицу и реквизируйте лопаты, ломы, топоры. Пусть бойцы расчищают снег, роют окопы, чтобы не замерзнуть ночью. Третье — курение строго запретить и огня не разводить. Четвертое — к четырем часам вам надлежит прибыть в Кичигин на совещание, оставив здесь своего помощника. Понятно?

— Понятно!

В четыре часа, когда уже смерклось, в опустевшем доме станичного правления собрались Блюхер, Павлов и Елькин. На грязном столе горела оплывшая свеча в облепленном окисью и ржавчиной медном подсвечнике. Кошкин то и дело выходил проверять посты, но прислушивался к разговорам.

— Чтобы разгромить противника, нужно иметь о нем, выражаясь военным языком, разведывательные данные, а на рожон лезть нечего. Опять же надо держать свои отряды в крепких руках, — произнес Блюхер без того волнения, которое охватило его утром. — Вам обоим не понравились мои замечания, а я буду еще строже в своих требованиях. Чем сильна армия? Дисциплиной. Командир приказывает — солдат выполняет. На фронте приказание офицера было для меня законом. Прав он или нет — другой разговор. Но в нашей армии командир бойцу друг, ведь это два крестьянина или двое рабочих, за одно дело борются, крови своей не жалеют. И я не позволю, чтобы матрос разговаривал со мной, как волжский босяк!