Читать «Вампирия» онлайн - страница 171

– Губернатор нас шерстит больше чем начальников. Из-за него меня чураются русские французы. Но это, конечно, и хорошо – с другой стороны. Я не смогу больше превращать магазины в столовые, но…

– Да хватит уже, – с озорной усмешкой Алла взъерошила озлобленному мужу волосы. – Ты уже свою гостиную в столовую превратил… Да! В совдеповскую столовую!

Гостиная не была превращена в советскую столовую в буквальном смысле. Но изменения были. Причудливые картины исчезли. Вместо них было несколько черно-белых фотографий – прошлое России и Беларуси. Над потертым кожаным диваном висела большущая картина, на которой был запечатлен фрагмент встречи Сталина с Горьким. Генералиссимус и пролетарский писатель сидели за столом, друг напротив друга, и, судя по их тревожно-воодушевленным лицам, вели сложную беседу. Чтобы придать этой аскетической обстановке мягкости, Алла заполнила гостиную напольными вазами и двумя большими аквариумами; в одном аквариуме плавали цветные хвостатые рыбки, в другом ползали маленькие черепашки.

Алла Ухабова считала, что советские картины, как и книги, которыми был заставлен стеллаж в комнате ее мужа-политика, были созданы для напускания политического фарса этим деятелям. И сейчас, после недели в "Эдеме", после вчерашнего празднования дня рождения дочери, она решила позволить себе высказать все свои соображения о взглядах мужа и заодно – о нем самом.

– Знаешь, депутатик, – женщина взяла мужа за рукав, привела в гостиную. – Знаешь, чего у тебя депресняк?

– Все нормально, – Николай ответил с беззаботной улыбкой, но в голосе его слышались тревожные нотки. – Это межвозрастной депрессняк – мне ведь скоро тридцать пять.

– Нет. – Алла сказала как отрезала. Помолчав недолго, поднесла к лицу мужа указательный палец, вкрадчиво продолжила: – У тебя депрессняк – потому что… Ты. Сидишь. Всегда. Под этими монстрами! Они – их трансцендентные проекции – тебя жрут!

Николай опустил руку Аллы, направленную в сторону картины над диваном. Сокрушенно качнул головой.

– Ты серьезно считаешь, что это они меня упырят?

– Да.

– Серьезно считаешь их монстрами?

– Да! – с трудом сдерживая крик, немедленно ответила жена. – Два усатых урода! Один – атеист. Другой – вообще маньяк! Да хуже. Неужель ты не знаешь, что он хуже любого морального урода!?

– Алочка, – с тяжелым вздохом после долгой заминки ответил депутат. – Ты многого не знаешь. Меня если энергетически вампирят – так это те уроды, с которыми я сижу каждый день в гордуме. И сижу я уже пять лет.

– И не будешь больше баллотироваться? – уже совсем без обиды и гнева, с неподдельным душевным волнением спросила Алла.

– Нет. Я, дорогая супруга, жить хочу. Понимаешь?

– Ну как знаешь, – с грустью ответила Алла, поворачиваясь к выходу. – Ладно, ужинать будешь?

– Нет, я уже спать хочу.

– Спокойной ночи!

Агрессивные нотки в голосе жены и последовавший за ними хлопок дверью ничуть не взволновали Николая. В полудреме, с поникшими мутноватыми глазами, он бухнулся в кресло-качалку. Сразу же задремал. Проснувшись после полуночи, лениво потянулся. В сонной истоме побродив из угла в угол, вынул из бара бутылку вина. Раскупорив вино, депутат хлебнул прямо из горла. С довольным рыком поморщился. Затем с минуту смотрел в окно – на редкие снежинки, кружащиеся в лучах фонарного столба. Мрак и свет уличного фонаря приятно успокаивали возбужденные нервы Ухабова. Также приятно успокаивали его одиночные прогулки по лесу поселка Сосново, к которым он пристрастился полгода назад и совершал не более раза в неделю. Он считал, что именно это пребывание в лесу помогает ему не скатиться из почти-пьяницы в настоящего пьяницу. Последние полгода он зачастил с алкоголем. Выпивал почти каждый вечер по два фужера вина или коньяка, а в выходные вообще только и питался алкоголем, почти не закусывая и не выходя из сонно-разомлевшего состояния.