Читать «Вампирия» онлайн - страница 166

Застолье продолжилось до часу ночи. Когда была раскупорена четвертая бутылка коньяка, Михаил Ухабов, до этого не желавший распространяться о том, чего не знал Федька, говоря у внучке, вдруг на удивление всем заявил: – Все ж бабло развращает человека. Особенно – женщин!

– Ай, не говори ты, Михаил, – махнул рукой Игорек, который уже полчаса как дремал, откинувшись на спинку дивана. – Они вообще, двуличные, все эти бабы. Правда?

– Н-да, – бесцветно, почти шепотом ответил Ухабов. – Поспешил жениться. Так что, Федюня, не торопи любовь своего отпрыска. Не то-ро-пи! Лады?

Вместо ответа Федор рассеянно пожал плечами. Налил себе еще коньяка. Два друга, глядя на него, сделали тоже самое. Игорек и Михаил себе не наливали: Ухабов погрузился в глубокие размышления, а его гость к тому времени уже пребывал в глубоком сне.

Размышления отца депутата прервал звонок телефона. Позвонил сын – сказать, что к нему в гости завтра явится ветеран из Сосново. Михаил Алексеевич знал, что это именно тот старик, который крайне неохотно поставил подпись, когда Николай балотировался. Но восторга сына не понял. Поговорив с Николаем, он уселся на диван рядом с Федей, отстраненно улыбнулся, глухо с глупой усмешкой сказал: – Старик-коммунист придет завтра к Николаю… – потом, ненадолго задумавшись, стал серьезным. Тяжело добавил: – Ему счас все в радость – с этой стервой!.. Представляешь, сама не бельмесит ни в коммунизме, ни в сталинизме, а над мужем насмехается!

– Да, – не сразу и с ярко выраженной неприязнью согласился друг. – Стерва. Это точно.

14

– Ну, ваше губернаторское величество, – Доктор Константинов чуть не вскочил со стула, нежно положил руку на коробку с молоком, которой коснулся губернатор. – Мы ведь договаривались, без молока. Чай зеленый с молоком – это вообще, кощунство!

– Это почему? – подавляя легкую злость, спросил Кудинов. – Мало того, что с самого утреца – зеленый чай вместо кофия, так еще и без молока!

– Ну да. Я вам зеленый чай с утра прописываю – затем, чтобы сердце потихоньку возбуждалось. А молоко – оно, наоборот, снотворное. Аминки молока – максимально полезные, но и максимально оборотистые. С ними желудок пашет в полную силу, это и мешает сердцу потихонечку расходиться. Получается, и сердце изнемогает… Да, именно изнемогает, хоть и не очень ощутимо! И желудок с возбужденным сердцем молоко просто перерабатывает. А сейчас – четыре часа утра – это будет вообще адски трудно для сердца и желудка.

Глядя на губернатора, послушно убирающего молоко в холодильник, доктор довольно улыбнулся. В благоговении помолчал с полминуты. Потом с деланым беспокойством промолвил: – Да и зачем вам это – с утра в ферму… Это дело председателя…

– Сенино – поселок видный, наш главный экономический резерв. А вот с дисциплиной там не ахти. А я сейчас нежданно наведаюсь, товарищеский разнос устрою – пьяным дояркам, конюхам и их начальству, – и все поймут, что к чему.

– Вы уже в третий, или в четвертый раз… – врач резко замолк, глядя на недобро покосившегося на него губернатора.

Софья Кудинова, увидев в приоткрытую дверь кухни доктора, виновато скукожившегося на стуле, машинально усмехнулась. Незаметно кивнув Константинову, жестом велела ему убираться. Когда врач ушел, подошла к мужу: – Врач правильно говорит… Негоже с невралгией, артритом по молочно-товарным фермам тягаться. Да и дело это – председателя! Или, на крайний случай – мэра… Что ты на меня-то косишься?!