Читать «В темноте (сборник)» онлайн - страница 50

— Ты вовремя остановился.

— Деньги кончились. У тебя жвачки нет?

— Нет, но там, на лестнице — Маринка, а у нее всегда есть.

— Отлично, а то во рту как будто кошки нагадили.

— Настроение как?

— А ты сам как думаешь?

В дверь просунул голову Резцов:

— Мы закончили.

В комнате сначала явно была детская. По мере взросления своего хозяина она тоже взрослела, оставляя в тоже время маленькие свидетельства прошлого. Плюшевый тигренок в углу дивана. Набор резиновых индейцев на секретере. Запыленная модель самолета на подоконнике. На стенах висели плакаты рок–групп, футболистов и голливудских актеров. Под ними фотографии: улыбающийся школьник с огромным букетом; он же, но старше, машет рукой с велосипеда; худенький загорелый подросток с футбольным мячом, и другие. Некоторых из них коснулись языки пламени, но большинство осталось целыми. На них было трудно узнать того, кто лежал на обгоревшем диване, закиданный тряпками и бумагами. Огонь не тронул лицо, но изумленно–обиженное его выражение настолько разительно отличалось от улыбок на фото, что Максаков поначалу решил, что это разные люди.

— Медик–то будет уже? — Французов поставил «дипломат» на стул. — Странно горело как–то.

— Пожарные говорят, что поджог неумелый, — пояснил Резцов, — пламя изменило направление и перекинулось на коробки под секретером, а там пластмасса, так что задымило на весь дом.

— И слава Богу, а то выгорело бы все. — Максков наклонился над трупом, подумав, что, может, было бы и к лучшему: причина смерти неустановлена и можно все списать на пожар. Кощунство, конечно, но всем проще. Даже родственникам. Несчастный случай воспринимается легче, чем убийство.

— Ножевые, по–моему. — Он выпрямился.

— И ЧМТ, — кивнул Француз. — Чего гадать. Сейчас доктор приедет, скажет.

В комнату протиснуся потерявшийся где–то Гималаев с паспортом в руках.

— Одинцов Юрий Сергеевич, семнадцати лет, после школы подрабатывал почтальоном, собирался в армию, увлекался футболом и музыкой. Соседи говорят — тихий, домашний мальчик. Отец — машинист, сейчас в рейсе. Мать — начальник какого–то отдела на железке. Приходит с работы около восьми.

Все синхронно посмотрели на часы.

— Врача вызывали? — Судмедэксперт Андрей Чанов, облаченный в неизменный камуфляж, перешагнул через порог.

— Опоздали вы, доктор, — невесело усмехнулся Максаков.

— Я никогда не опаздываю, — невозмутимо возразил Чанов. — Я — последний доктор. Второй раз сегодня видимся. Ты чего район кровью залил?

— Так получилось. — Максаков пропустил эксперта на свое место и вышел в коридор.

Комната была небольшая, толкаться в ней всем вместе было бессмысленно. Грач по–прежнему сидел на диване в гостиной.

— А я его в коляске помню, — неожиданно сказал он, — я в этом доме еще участковым жил. Михаил, постарайся…

— Я всегда стараюсь. — Максаков присел перед телевизионной тумбочкой. Он страдал сентиментальностью. Заботливо обустроенная комната Одинцова уколола его в самое сердце. Он сам хранил любимые детские игрушки, фотографии и музыкальные плакаты времен юности и сейчас старался отделить профессиональные ощущения от щемящей жалости к несчастной семье, в которую так страшно вторглась тьма окружающего бытия.