Читать «В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)» онлайн - страница 93

Я кланяюсь и многократно говорю обоимъ мерси, и что теперь все въ порядкѣ. Длиннобородый, повидимому, одинъ изъ высшихъ желѣзнодорожныхъ служащихъ, онъ вытаскиваетъ изъ кармана множество печатныхъ бумагъ и даритъ кондуктору таксу билетовъ.

Ландшафтъ до жалости бѣденъ, — все сожжено и погребено подъ песками пустыни и степи. Нигдѣ нѣтъ лѣса. Мы пріѣзжаемъ на станцію Акстафа, гдѣ есть буфетъ. Меня все время мучила лихорадка, и я пилъ пиво, слабое русское пиво, чтобы утолить свою жажду, но такъ какъ пиво горячило, то я и перешелъ на кавказское вино. Вино это походило вкусомъ на извѣстный сортъ итальянскаго вина и въ данную минуту великолѣпно мнѣ помогало. Но это лишь на одну минуту. Потомъ мнѣ снова стало хуже. Мнѣ бы должно было, по-настоящему, пить чай. Не напрасно забираютъ съ собою туземцы даже на желѣзную дорогу свои чайники и цѣлый Божій день возятся со своимъ чаепитіемъ.

Въ Акстафѣ я ударился въ другую крайность и сталъ пить воду, воду изъ рѣки Куры. Это было какъ разъ противоположное тому, что бы мнѣ надо было дѣлать. Говорятъ, кто хоть разъ напился изъ водъ Куры, тотъ вѣчно будетъ тосковать по Кавказу.

Наступаетъ вечеръ. Пассажиры всѣ вышли, мы одни. Кондукторъ такъ мало понимаетъ по-французски, что считаетъ насъ за французовъ. Со времени союза въ Кронштадтѣ во всей странѣ царитъ большое расположеніе къ намъ, французамъ. Кондукторъ сообщаетъ намъ, что мы можемъ удержать купэ для однихъ себя на всю ночь, онъ просто-на-просто запретъ нашу дверь. И, хотя онъ и дѣлаетъ это не безъ нѣкоторой надежды ни признательность, онъ все же проявляетъ не мало природнаго добродушія.

Мы слышали потомъ, какъ кондукторъ всю ночь, словно стражъ, оберегалъ нашу дверь съ цѣлью помѣшать какому-то контролеру, или Богъ вѣсть еще кому, войти къ намъ. Весьма внушительно кто-то требовалъ отворить дверь, но кондукторъ просилъ за насъ и упорно напиралъ на то обстоятельство, что мы французы, а у меня сверхъ того и лихорадка. И дверь осталась запертою. Мы могли бы спокойно спать, если бы не мѣшали ужасные клопы. Какъ только началъ немного заниматься день, я покинулъ купэ.

Разсвѣтъ и лунное сіяніе, прохладно и тихо.

Равнины, безконечныя равнины, безъ признака деревьевъ. Что-то справа отъ насъ кажется мнѣ озеромъ, но это не озеро. Часъ за часомъ тянется оно безъ всякой перемѣны вдоль нашего пути, — это солончаковая степь. Оттуда, издали, вѣроятно, и то мѣсто, по которому мы ѣдемъ, кажется озеромъ. Становится свѣтлѣе. Соль глыбами лежитъ по всей степи. Соль священна. Даже и соль есть въ этой чудесной странѣ! Отсюда въ былыя времена перевозили этотъ драгоцѣнный товаръ маленькими мѣшками въ Багдадъ и даже въ Индію. Не расточай соли, соль священна. У Леонардо да Винчи Іуда опрокидываетъ солонку и, какъ извѣстно, Іудѣ плохо пришлось. Евреи повсюду толкуютъ о соли, начиная отъ книгъ Моисея, и вплоть до посланій къ Коринфянамъ, — всѣмъ народамъ она въ равной мѣрѣ дорога и священна. Въ Тибетѣ же она была даже болѣе дорога, чѣмъ священна, тамъ употребляли ее въ формѣ пирожковъ, какъ деньги.