Читать «В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)» онлайн - страница 48

Я снова сажусь на лошадь и рѣшаюсь отправиться по дорогѣ внизъ. Лошадь отдохнула и охотно пускается рысью, но, такъ какъ я едва не перескакиваю ей черезъ голову, то и стараюсь сдержать ее. Вдругъ, на поворотѣ дороги глазамъ моимъ открывается воздѣланная долина. Я слѣзаю съ лошади и размышляю. Передо мною лежитъ грузинская деревушка, нѣсколько маленькихъ хижинъ, пріютившихся на выступахъ отвѣсной горы. Я не знаю, что мнѣ предпринять, я боюсь поѣхать туда. У меня, пожалуй, отнимутъ тамъ мою лошадь.

Я отвожу лошадь назадъ, чтобы спрятать ее, и привязываю накрѣпко въ сторонѣ отъ дороги. Потомъ я спускаюсь немного внизъ, чтобы убѣдиться въ безопасности; я — руководитель лошади, и долженъ изслѣдовать, все ли благополучно. Сначала я предполагалъ одному спуститься въ долину, потомъ подумалъ: если что произойдетъ, то всегда лучше имѣть возможность вспрыгнуть на лошадь. Я усѣлся поэтому и верхомъ поѣхалъ внизъ.

Подъѣзжая къ хижинамъ, я остановился и взвѣсилъ все еще разъ. Быть можетъ, не слѣдовало мнѣ итти поздно. Собаки увидѣли меня и подняли отчаянный лай, вскорѣ я замѣтилъ человѣка, стоящаго на крышѣ и глядящаго на меня. Мнѣ не оставалось, такимъ образомъ, ничего больше, какъ спуститься къ нему. Но я предпочелъ бы очутиться теперь на станціи.

Собаки глядѣли злобно, онѣ были велики, желты и похожи на медвѣдей; лая, онѣ закидывали головы назадъ, при чемъ шерсть у нихъ на спинѣ поднималась дыбомъ. Я питаю слабую надежду, что человѣкъ на крышѣ и есть тотъ самый пастухъ, которому я передъ тѣмъ далъ папироску и съ которымъ такъ подружился, но, когда онъ спускается съ крыши, то я вижу тотчасъ же, что ошибся. Ноги его обернуты вмѣсто чулокъ и башмаковъ жалкими тряпками; и на немъ также громадная барашковая шапка, но одѣтъ онъ весьма легко.

Добрый вечеръ! кланяюсь я издалека. Онъ не понимаетъ моего русскаго языка и молчитъ, молчитъ съ злымъ вѣроломнымъ видомъ. Тогда я припоминаю магометанское привѣтствіе, которое, какъ мнѣ случалось читать, употребляется кавказскими народами, и я произношу по-арабски: саламъ алейкюмъ! Это онъ мгновенно понимаетъ, потому ли, что я случайно напалъ на человѣка, одареннаго геніальной способностью къ языкамъ, или потому, что арабскій его родной языкъ. Онъ отвѣчаетъ: «на алейкюмъ сала-амъ» и кланяется. Тогда ему приходитъ въ голову продолжать и дальше все въ томъ же духѣ, но я, разумѣется, не понимаю ни слова и даже не могу отличить, на которомъ изъ полусотни кавказскихъ нарѣчій онъ говоритъ. Чтобы не оставаться совершенно безмолвнымъ, я пускаю въ ходъ съ полдюжины знакомыхъ мнѣ русскихъ словъ, но они не производятъ на него никакого впечатлѣнія. Пара полуголыхъ ребятишекъ слѣзаютъ также съ крыши и глазѣютъ на меня съ такимъ видомъ, словно я съ неба свалился. Эти крохотныя существа живутъ такъ далеко отъ прочихъ людей, они не познали еще искусства просить милостыню, а потому перепуганы и тихи. У нихъ темный цвѣтъ кожи, они некрасивы, глаза темные и круглые, а рты очень велики.